Воспоминания Н.М.Ермошина
70 лет назад 19 ноября 1942 года под Сталинградом началось наступление Красной Армии в рамках операции «Уран». Мы продолжаем печатать воспоминания ивановцев – участников Великой Отечественной войны, очевидцев исторических событий. Сегодня это воспоминания участника крупнейшей сухопутной битвы в ходе Второй мировой войны – Сталинградской битвы.
"Это был настоящий ад" (Из воспоминаний Николая Михайловича Ермошина, связиста 634-го полка 119-й стрелковой дивизии)
В конце октября 1942 года наша часть заняла оборону на правом берегу Дона, в устье реки Хопер. С вражеской стороны против нас находились румынские части.
… Ночь перед наступлением прошла в приготовлениях. Мы не сомкнули глаз. Нам, связистам, выдали катушки с проводом, телефонные аппараты, объяснили, кто и куда должен вести связь. Всех нас закрепили за танками. У каждого кроме снаряжения было личное оружие, запас патронов, противогаз, лопатка, вещмешок, общий вес всего этого – 25-30 килограммов.
19 ноября в восьмом часу утра воздух раскололся, а земля дрогнула от сильнейшей канонады – началась артподготовка с нашей стороны. Огня такой силы и плотности мне ещё не приходилось видеть. Это был настоящий ад! От сплошного, ни на секунду не прекращающегося грохота мы не слышали даже своего голоса.
После артподготовки и ружейного обстрела вражеских позиций нас подняли в атаку. Подойдя к румынским окопам, мы увидели результаты артналёта: всё было перемешано с землёй и – ни одного живого противника.
Тем временем артиллерия перенесла огонь на вторую линию обороны врага и методично продолжала её обработку. Румынские солдаты оказали нам слабое сопротивление. Они были настолько обескуражены огнём нашей артиллерии, что у меня возникла мысль: уж не сошли ли все они с ума? Только некоторые из них отстреливались.
Буквально по пятам за пехотой двигались наши «тридцать-четверки». А вот авиации из-за плохой видимости не было. Правда, по той же причине не было и немецких самолётов, которые при хорошей погоде буквально не давали нам покоя, стреляя даже по одиночным солдатам.
Около 11 часов вторая линия румынской обороны была прорвана, и перед нами поставили задачу прорвать третью вражескую линию. К ней были подтянуты немецкие войска, для поддержки пехоты вступили в действие и все другие рода войск противника, включая авиацию, - погода к тому времени улучшилась. Батальон наш находился в непрерывном движении. У нас не было ни окопов, ни траншей, вести огонь приходилось с открытой, ничем не защищённой местности. Вот здесь танки и сказали своё слово: они стали решающей ударной силой при прорыве третьей линии обороны противника.
Нам, связистам, приходилось нелегко. Мы не успевали тянуть связь от командного пункта батальона до стрелковых рот и отдельных боевых взводов. Делать это приходилось под непрерывным пулеметным, артиллерийским и миномётным огнём, под разрывами бомб. Стрелковые роты непрерывно продвигались вперёд. Не успеешь размотать свои катушки (в каждой из них около 400 м проволоки), а уже нужно их сматывать и давать связь дальше.
Это был напряженный, не прерываемый ни на минуту труд…
При прорыве третьей линии обороны было много убитых и раненых с той и другой стороны… Нашему батальону и танковому корпусу был дан приказ соединиться с войсками Сталинградского фронта в районе Калача-на-Дону. Мы получили его во второй половине дня 19 ноября.
К нам подошли танки, была дана команда садиться на них… Заняв место на танке, никто из нас не знал, куда двинутся танки. Как впоследствии выяснилось, они совершали рейд в глубину вражеской обороны. Во время их движения пехотинцы прямо с брони вели обстрелы войск противника, встретившихся на пути. Мы с ходу взяли районный центр Перелазовский и сделали в нём остановку, во время которой получили инструктаж и приказ – соединиться со Сталинградским фронтом.
Из Перелазовского наши танки двинулись в район Суровикова, имея задачу перерезать железную дорогу, связывающую Сталинград с Украиной. Здесь я получил первое ранение – пуля насквозь прошила правую руку ниже локтя. О том, что ранен, я догадался лишь тогда, когда кровь наполнила варежку и начала течь из неё. Нервное потрясение было столь сильным, что я даже не почувствовал боли. С потерей крови появилась жажда. Но взять воду было негде…
Внезапное появление наших танков с пехотой в глубоком тылу врага сеяло панику, особенно среди румын. Танки давили неприятеля гусеницами, мы стреляли с брони, не жалея патронов.
На третьи или четвёртые сутки наша дивизия и танковый корпус соединились в районе Калача со Сталинградским фронтом. Там завершилось окружение немецкой группировки под Сталинградом. За эту операцию нашей дивизии было присвоено звание гвардейской, она стала называться 54-й гвардейской стрелковой дивизией.
Затем мы повернули в сторону Суровикина. Образовались два фронта – внутренний и внешний. Наша дивизия оказалась во внешней линии и вела наступление до Запорожья.
Опубликовано: «Победители»: В 3 кн. Кн.2: В наступлении. – Иваново: изд-во «Талка», 2005.