Версия для слабовидящих

Государственное бюджетное
учреждение Ивановской областиГосударственный архив
Ивановской области
Версия для слабовидящих
КаталогВиртуальные выставки

Великий русский драматург

Представляем вашему вниманию электронную версию выставки «Великий русский драматург»

I раздел

«Наше великолепное Щелыково»

(Щелыковское имение Островских в середине XIX – начале XX вв.)

Геометрический план специального межевания сц. Щелыкова с деревнями Васильевой и Лобановой владения Н.Ф. Островского. 18 августа 1850 г.Отец драматурга Николай Федорович Островский (1796-1853), был сыном костромского священника и начал свою карьеру в 1819 г. в качестве мелкого канцелярского служителя. Больших капиталов он не нажил, поэтому к деньгам относился весьма рачительно и строго. Такими же воспитал и своих многочисленных детей – их было по четверо от первого и второго браков (да еще одиннадцать умерли в младенчестве). Николай Федорович вышел в отставку в 1841 г. и занялся частной адвокатской практикой. Это позволило ему накопить некоторые средства и приобрести ряд земельных владений, наиболее крупным из которых оказалось щелыковская вотчина. Она была куплена в июле 1847 г. за 15 тыс. руб. в Московском опекунском совете, куда вотчина была заложена ее прежним владельцем, Александром Егоровичем Сипягиным в августе 1838 г. В имение входило село Твердово (здесь располагалась приходская Воскресенская церковь), сельцо Щелыково с дворянской усадьбой и семь деревень. В Щелыкове проживало 11 дворовых, а в селе и деревнях – ровно 100 крестьян (учитывались только души мужского пола).

Прошение Н.Ф. Островского в Кинешемский уездный суд о выводе из его имения в сц. Щелыкове крестьян Сипягиных. 26 мая 1848 г. Фрагмент 2Прошение Н.Ф. Островского в Кинешемский уездный суд о выводе из его имения в сц. Щелыкове крестьян Сипягиных. 26 мая 1848 г. Фрагмент 1Но не успел Николай въехать в новое имение, как ему сразу же пришлось заняться старым делом – вступить в судебный спор относительно не принадлежавших ему крестьян. Дело в том, что Сипягин заложил в опекунском совете 127 душ «со всей принадлежащей ему землей» (1318 дес.). При этом по последний ревизии 1834 г. за ним в щелыковской вотчине было записано 150 крестьян. Оставшиеся незаложенными 23 души перешли по наследству к малолетним детям бывшего владельца имения Егору и Варваре – они были выделены им, как седьмая часть наследства после их бабки – Варвары Федоровны Кутузовой, матери Александра и жены Егора Григорьевича Сипягина. Вскоре Островский узнал, что является владельцем отнюдь не всех проживавших в вотчине крестьян. Между тем оставшиеся за «малолетними Сипягиными» крестьяне обрабатывали его землю и пользовались угодьями, а оброка ее хозяину не платили. Николай Федорович уже в сентябре 1847 г. требует вывести незаконно проживающих в его имении крестьян.

Прошение Н.Ф. Островского в Кинешемский уездный суд о получении решения суда по поводу его прошения о выводе из его имения в сц. Щелыкове крестьян Сипягиных. 22 июня 1849 г. Фрагмент 2Прошение Н.Ф. Островского в Кинешемский уездный суд о получении решения суда по поводу его прошения о выводе из его имения в сц. Щелыкове крестьян Сипягиных. 22 июня 1849 г. Фрагмент 1Затевается судебное дело, которое Николай Федорович с увлечением вел до самой своей смерти в феврале 1853 г. Старый чиновник имел вкус к судебным тяжбам – прошения он сочинял лично, а к их переписыванию привлекал в том числе сыновей – Александра и Сергея. В прошении, написанном «из дворян коллежским регистратором» А.Н. Островским в мае 1848 г., Николай жаловался, что сипягинские крестьяне, проживавшие в четырех деревнях, пользовались в трех их них четвертой частью «полей и лугов», а в Кутузовке – и вовсе «целой половиной». Он просил вывести крестьян с его земли, а весь посеянный ими хлеб отдать новому хозяину. В прошении же, написанном студентом Московского университета С.Н. Островским в июне 1849 г., он просил представить ему копии документов Кинешемского уездного суда, в котором велась тяжба. Однако Николаю пришлось столкнуться с достойным соперником – опекун малолетних Сипягиных, штаб-ротмистр Василий Иванович Васьков, уступать ему не желал. Не поддавались и крестьяне – они продолжали пахать землю Островского, косить его луга и рубить лес. Привести их к покорности никак не удавалось – Николай опасался кровопролития. В результате решение по делу было объявлено уже наследнице Николая Федоровича в мае 1854 г. В удовлетворении иска Островского было отказано. Судебное разбирательство отнюдь не помешало Островским поселиться в Щелыково и начать обустройство на новом месте. Николай Федорович новое имение посетил сразу после его приобретения летом 1847 г., а уже в апреле следующего года вся семья Островских, увлеченная рассказами отца о покупке, отправилась в Щелыково. Александру Николаевичу оно понравилось настолько, что он прожил в усадьбе до осени. «Настоящее Щелыково настолько лучше воображаемого, насколько природа лучше мечты» – писал он. Не меньше нравилось Щелыково и его отцу. Если в сентябре 1847 г. он писал: «Жительство имею временное в сельце Щелыкове, а постоянное в Москве, в собственном доме», то в июне 1848 г. уже отмечал, что постоянно проживает в Щелыкове. Оттуда Николай отлучался лишь в Кострому по судебным делам.

Прошение Э.А. Островской в Кинешемский уездный суд о рассмотрении дела относительно захвата пустоши Лопатиной крестьянами П.Ф. Скрипицына. 4 июля 1855 г. Фрагмент 2Прошение Э.А. Островской в Кинешемский уездный суд о рассмотрении дела относительно захвата пустоши Лопатиной крестьянами П.Ф. Скрипицына. 4 июля 1855 г. Фрагмент 1Умер Островский-отец 22 февраля 1853 г. в своем новом имении и был похоронен на кладбище ближайшей Николо-Бережковской церкви. Щелыково досталось его второй жене Эмилии Андреевне (урожденной фон Тессин) с малолетними детьми Петром, Андреем, Надеждой и Марией. Таким образом, старшие дети Николая щелыковского наследства не получили. Александру, Михаилу и Сергею досталось небольшое имение в 30 душ в Солигаличском уезде и два маленьких деревянных дома в Москве. Новая хозяйка оказалась не менее активна, чем ее муж. Отчасти это было обусловлено объективными причинами – многие тяжбы, затеянные Николаем Федоровичем, пришлось продолжать его вдове. Впрочем, сама Эмилия также оказалась не чужда сутяжничества, о чем свидетельствует процесс по поводу пустоши Лопатино, располагавшейся на острове на р. Мере. Ее небольшую часть «в виде сухого» полуострова незаконно захватили крестьяне П.Ф. Скрипицына, косившие на ней траву. В 1854 г. крестьяне Скрипицына увезли с пустоши 40 возов травы, не допустив косить ее крестьян Островской. В июле 1855 г. помещица требовала взыскать с них 320 руб. за самовольное пользование пустошью в течение восьми лет. В ходе этого дела Эмилия Андреевна, подобно супругу, сама сочиняла прошения, а иногда и сама переписывала их.

План владений крестьянского душевого надела д. Маркушевой временнобязанных крестьян Э.А. Островской. 21 мая 1865 г.Уставная грамота на с. Твердово Кинешемского уезда помещицы Э.А. Островской, представленная мировому посреднику 2-го участка И.Т. Сыроватскому. Ноябрь 1862 г.Но, несмотря на все усилия Островской, усадебное хозяйство постепенно приходило в упадок. Уменьшалась помещичья запашка, сокращалось число дворовых людей. А в феврале 1861 г. в Щелыково пришла крестьянская реформа. Теперь помещик должен был устраивать свое хозяйство без участия крепостных. Начинаются длительные переговоры об условиях освобождения, которые Островская ведет с крестьянами при помощи мирового посредника Ивана Тимофеевича Сыроватского. Землю приходилось делить еще и с Сипягиными, которым досталась одна седьмая часть щелыковских земель по решению уездного суда в апреле 1852 г. Заседания проходили в усадьбе Панькино – туда собирались уполномоченные крестьяне и выслушивали предложенные Островской в уставных грамотах условия. Далеко не сразу эти условия устроили их. Например, в феврале 1862 г. крестьяне с. Твердова заявляли, что предложенные Островской сенные покосы для них «совершенно неудобны», а сергеевские крестьяне «выразили неудовольствие на отрезку из их владения значительной части поемных лугов». Впрочем большая часть крестьян претензий не предъявляла, соглашаясь «остаться в нынешнем пользовании землями». К декабрю 1862 г. условия были согласованы. А с лета 1864 г. началось межевание крестьянского надела на землях Островской, продолжившееся более года. Только жители Щелыкова и четырех прилегающих к нему деревень обязаны были уплатить помещице выкуп в 2375 руб. Кроме того, во владении Островской оказались 980,9 дес. земли оставшейся «за наделом» крестьян. Этих земель было вполне достаточно, чтобы вести хозяйство, однако уже с мая 1865 г. Эмилия окончательно теряет интерес к Щелыкову – ее дела по имению ведет суровая управляющая Ирина Александровна Белехова.

Расчетная книжка рядового Е.Ф. Ферапонтова, служившего в имении А.Н. Островского Щелыково. 14 сентября 1871 г. Фрагмент 2Расчетная книжка рядового Е.Ф. Ферапонтова, служившего в имении А.Н. Островского Щелыково. 14 сентября 1871 г. Фрагмент 1В этот момент уже вставший на ноги Александр Николаевич вместе с братом – крупным чиновником Михаилом – принимают решение о покупке у мачехи любимой усадьбы. Они приобрели у Эмилии Андреевны свое «великолепное Щелыково» летом 1867 г. за 7360 руб. (хотя официальная купчая была оформлена лишь в июле 1870 г.). При этом Александр едва ли не до самой смерти выплачивал долги, оставшиеся за ним от займов на покупку усадьбы. Покупая имение, братья мечтали в ведении в нем культурного хозяйства и превращении щелыковских земель в источник солидного дохода. Однако вместо этого Александр оказался вынужден вникать в самые мелкие хозяйственные тонкости, вплоть до выдачи нескольких рублей «расчета» усадебному работнику. Ярким примером его «хозяйствования» становится спор с отпускным рядовым Евплом Ферапонотовым, который нанялся в работники по усадьбе Щелыково за 33 руб. с 15 апреля по 1 декабря 1871 г. Был составлен соответствующий договор, по которому работник обязывался «вести себя всегда в трезвом виде, быть послушным, приказы все безотговорочно исполнять, дерзостей никогда не представлять, разных скандалов не учинять». В случае отказа от работы он должен был представить замену, а прогул стоил 30 коп. в день. Для Евпла была заведена и расчетная книжка, причем записи о выдаче денег делал лично Островский. В середине сентября Ферапонотова потребовали на службу, но он обязался по ее окончании «немедленно явиться в Щелыково, чтобы дослужить до означенного в его расписке срока».

Договор найма крестьян Василия Семенова, Максима Иванова и Николая Иванова на сезонные работы в усадьбе Щелыково. 20 апреля 1873 г. Фрагмент 2Договор найма крестьян Василия Семенова, Максима Иванова и Николая Иванова на сезонные работы в усадьбе Щелыково. 20 апреля 1873 г. Фрагмент 1Повестка мирового судьи 3-го участка Кинешемского уезда о вызове в суд А.Н. Островского по делу о нарушении условия его с рядовым Е.Ф. Ферапонтовым. 27 сентября 1871 г.Однако уже через десять дней Александр Николаевич выяснил, что Ферапонотов «на службе не находится, а нанимается в работники к другим лицам». Эти действия драматург посчитал «нарушением обязательства и обманом», подав на работника заявление в суд. Ввиду этого он даже получил повестку о явке на заседание 29 сентября 1871 г. Правда, эту почетную обязанность Островский доверил управляющему, Николаю Алексеевичу Любимову. Аналогичное происшествие с щелыковскими работниками случилось два года спустя. Трое крестьян также порядились на работу с 16 апреля по 1 декабря за суммы от 30 до 35 руб. (в зависимости от числа праздничных дней, на которые им предоставлялся отпуск). На сей раз в договор был внесен пункт о пятирублевой неустойке, что не помогло его исполнению – 19 августа 1873 г. управляющий Островского Н.А. Любимов жаловался, что крестьянин д. Лобанова Василий Семенов по неизвестной причине с 8 августа «от обязательства отказался». Однако на суде Семенов заявил, что никакого договора никогда не видел, а прогулял четыре дня по причине болезни.

Список почетных мировых судей по Кинешемскому округу Костромской губернии. 1875 г. Фрагмент 2Список почетных мировых судей по Кинешемскому округу Костромской губернии. 1875 г. Фрагмент 1Подобными мелкими заботами и была заполнена жизнь Островского в Щелыкове. Кроме того, став кинешемским помещиком, он постепенно входит в местное общество. В марте 1872 г. Островского избирают почетным мировым судьей Кинешемского уезда, два трехлетия с 1874 г. Александр Николаевич избирался гласным Кинешемского уездного земского собрания. Судебная и земская практика помогала ему находить сюжеты для новых пьес. Мировым судьей известный драматург прослужил три трехлетия (до октября 1881 г.). В списке почетных мировых судей Кинешемского уезда, составленном в декабре 1875 г., отмечено, что губернский секретарь А.Н. Островский «обучался в Московском университете, где не окончил полного курса наук». Как известно, в университете драматург проучился лишь два курса, не сдав в конце второго экзамен по римскому праву. За время судебной практики в Кинешемском уезде Островскому пришлось разобрать немало запутанных дел. Едва ли не самым громким был процесс по обвинению управляющего имением Рогозиниха Кузьмы Степановича Аленева и крестьянина Василия Трофимовича Коробова в растрате имущества владельца усадьбы, вице-адмирала Г.И. Невельского.

Протокол съезда мировых судей Кинешемского судебного округа об обзывании поручика П.С. Черкудинова к исполнению договора с плотником Е.Н. Тарабриным. 14 июня 1876 г. Фрагмент 2Протокол съезда мировых судей Кинешемского судебного округа об обзывании поручика П.С. Черкудинова к исполнению договора с плотником Е.Н. Тарабриным. 14 июня 1876 г. Фрагмент 1Приговор съезда мировых судей Кинешемского округа по делу о растрате имущества Г.И. Невельского его бывшим управляющим К.С. Аленевым и крестьянином В.Т. Коробовым. 15 сентября 1873 г.Аленев вместе с еще одним управляющим Невельского М.П. Купреяновым в марте 1873 г. заключил с Коробовым договор о строительстве нового амбара на мельнице Невельского за 290 руб. Обновленная мельница должна была начать работу с середины июля. Расходы по ее сооружению и содержанию пополам ложились на Невельского и Коробова. Однако возведенный Коробовым амбар для мельницы оказался мал, причем для оплаты работы Аленев самовольно собирал оброк и недоимки с крестьян трех деревень Невельского. Убыток адмирала составил 352 руб. 94 коп., причем большая его часть (312 руб. 74 коп.) ложилась на Коробова. Кроме того, оба виновника должны были подвергнуться трехмесячному тюремному заключению. Мировой судья Г.Н. Вишневский 22 августа 1873 г. решил дело в пользу Невельского, на что немедленно последовала апелляция недовольных Аленева и Коробова. Тогда дело было доверено съезду мировых судей Кинешемского округа, который 15 сентября 1873 г. вынес совсем иное решение – приговор отменить, передав решение другому мировому судье – В.С. Дмитриеву. А тот в свою очередь, 28 ноября 1873 г. приговорил Аленева и Коробова от ответственности освободить, а с адмирала в их пользу взыскать судебные издержки в 20 руб. Впрочем, это дело было далеко не единственным из тех, что вел Островский в качестве мирового судьи. Он принимал решения об обзывании поручика П.С. Черкудинова к исполнению словесного договора с плотником Е.Н. Тарабриным (июнь 1876 г.), взыскании кн. Е.С. Урусовой с крестьян д. Малого Шишкина денег за самовольную пастьбу скота в ее пустоши (июль 1876 г.).

Акт о порубке леса в пустоши Маркушинские обрезки А.Н. Островского. 14 мая 1882 г. Фрагмент 2Акт о порубке леса в пустоши Маркушинские обрезки А.Н. Островского. 14 мая 1882 г. Фрагмент 1Приходилось ему и самому судиться с нарушавшими его права крестьянами. С 1881 г. место прежнего щелыковского управляющего Н.А. Любимова, веселого и склонного к неумеренным возлияниям, занял солидный Исидор Михайлович Бандык. Он попытался привести в порядок расстроенное хозяйство. И первым делом затеял судебное дело с нерадивым лесником – мещанином Андреем Кузьмичом Куликовым. Он заявил полицейскому уряднику, что подозревает его в укрывательстве самовольной порубки леса принадлежавшей Островским пустоши «Маркушинские обрезки». Куликов по договору с Островским должен был «караулить лес и обходить таковой несколько раз в неделю», а о произведенных в нем незаконных порубках немедленно докладывать управляющему. Однако Бандык сам обнаружил факт исчезновения 25-ти деревьев в лесу Островских. Куликов оправдывался тем, что лесная дача Островских, которую он должен охранять, «заключает в себе довольно большую площадь», так что на ее полный обход необходимо не менее трех дней. О порубке он знал, но не имея возможности изобличить злоумышленника, счел бесполезным докладывать о ней управляющему.

Протокол судебного разбирательства по обвинению крестьянина д. Василева К.П. Коткова за порубку леса М.В. Островской. 27 ноября 1889 г.Впрочем, и Бандык не смог исправить расстроенное щелыковское хозяйство. Сам Островский к этому времени полностью охладел к хозяйственным вопросам, испытывая к ним непреодолимое отвращение. Драматург скончался 2 июня 1886 г., после чего управление имением приняла на себя его вторая супруга Мария Васильевна (урожденная Бахметьева) – бывшая актриса, женщина весьма красивая и веселая, но порывистая и грубоватая. Ее помощником вновь стал подходящий ей по темпераменту Н.А. Любимов. О некоторых подробностях щелыковской жизни этого времени свидетельствуют судебные дела осени 1889 г. В начале сентября лесник Островских Василий Гаврилов обнаружил в доме крестьянина д. Василева Константина Павловича Коткова еловые дрова и сосновые плахи, происходившие явно из лесной дачи Островского. Котков пытался учинить скандал, однако на суде все же признал кражу. Неудивительно, что на исходе сентября, после очередной порубки в лесу Островского, лесник вновь явился к нему. Однако на этот раз его встретило недовольное семейство Коткова (сам хозяин был пьян и спал в доме). Жена Коткова Ефросинья попыталась вытолкать непрошенного гостя со двора, а когда Гаврилов стал сопротивляться, ее сын Осип огрел лесника поленом.

Прошение управляющего усадьбой Щелыково Н.А. Любимова мировому судье о привлечении к ответственности мещанина В.А. Звездина. 6 октября 1889 г.Впрочем, вскоре пострадавшим оказался уже сам Котков – 2 октября 1889 г. собаки Островского, которых взял на охоту кинешемский мещанин Василий Андреевич Звездин, растерзали его теленка. Явившись к управляющему Любимову, обиженный крестьянин получил от него компенсацию, а тот обратился в суд с жалобой на Звездина. Он отмечал, что охотник взял собак из Щелыкова без его разрешения и держатся они в усадьбе «для предосторожности, а никак не для глупой охоты». Столь безалаберное обращение с охотничьими псами едва не привело к трагедии – в конце октября 1889 г. собаки набросились на проезжавшую через Щелыково крестьянку Аграфену Дорофееву и оторвали заднюю полу ее суконной поддевки. Дорофеева просила наказать «виновных в держании злых собак», а главное – возместить стоимость испорченной одежды. На суде управляющий утверждал, что собаки держались на цепи. Однако свидетели в один голос уверяли, что они разгуливали по усадьбе без привязи, ибо хотя иногда и бросались на непрошенных гостей, но никогда никого не кусали. Самую злую из пяти собак, напавшую на Дорофееву, Любимову пришлось убить, но серьезного наказания управляющий избежал, отделавшись уплатой рубля за испорченную шубу.

Платежное свидетельство Костромского губернского правления на уплату М.В. Островской 17 руб. 93 коп. за землемерные работы. 31 января 1896 г. Фрагмент 2Платежное свидетельство Костромского губернского правления на уплату М.В. Островской 17 руб. 93 коп. за землемерные работы. 31 января 1896 г. Фрагмент 1Геометрический план водяной мельницы М.В. Островской. 11 июня 1900 г.Описанные события свидетельствуют, что щелыковское имение находилось в запустении. Небольшие деньги его владельцы получали от продажи леса и сдачи в аренду пашенных и сенокосных угодий. Более стабильный доход приносила мельница на р. Куекше – та самая, которую обожал Александр Николаевич. Заядлый рыбак, он часто наведывался к омуту под мельницей, обдумывая здесь сюжеты для новых пьес. Мельница сдавалась в аренду, как и маслобойный завод, построенный стараниями Александра Николаевича еще в пору его увлечения «экономическими» проектами (в 1875 г.). В мае 1899 г. мельницу и завод на три года арендовал запасной унтер-офицер И.Е. Голубев. В год на мельнице перерабатывалось 3000 пудов ржи, а на маслобойке – 25 мер льняного семени. Общую стоимость этих построек (мельница, завод и жилая изба при них) и сооружений в них губернское земство в июне 1900 г. оценивало в 3750 руб. Сама хозяйка имения не всегда жила по средствам, регулярно переезжая в разные города. Так, платежное свидетельство Костромского губернского правления на уплату 18 руб. за землемерные работы пыталось нагнать Марию Васильевну сначала в Санкт-Петербурге (где она проживала в квартире на углу улиц Мойки и Гороховой), а затем отправилось за ней в Москву, куда она уехала 16 февраля 1896 г. Но в конечном счете бумага вернулась обратно за Островской в столицу империи – она уплатила требуемые деньги в Санкт-Петербурге 3 апреля 1896 г. Мария Васильевна умирает в 1906 г. Ее часть имения переходит к сыну драматурга Сергею Александровичу (1869-1929), тогда как частью Михаила Николаевича после его смерти в 1901 г. владела старшая сестра Сергея Мария Александровна (по мужу – Шателен, 1867-1913).

ΙΙ раздел

«Доступный народу театр»

(Образование и деятельность Кинешемского музыкально-драматического кружка им. А.Н. Островского)

Приглашение на заседание Кинешемского музыкально-драматического кружка им. А.Н. Островского Я.С. Бардукову. 15 ноября 1897 г.Кинешемский музыкально-драматический кружок начал свою деятельность практически сразу после смерти драматурга в память о нем. Он был организован уездным предводителем дворянства Павлом Федоровичем Хомутовым, который знал Островского не только по земской и судебной деятельности, но и часто гостил в Щелыкове на именинах Марии Васильевны. Вокруг него формируется кружок единомышленников – любителей театра из числа местной интеллигенции. В него входили уездный врач Сергей Николаевич Беллерт, городской судья Александр Константинович Вяжлинский, управляющий Кинешемским удельным имением Конрад Александрович Желиговский, судебный следователь Василий Петрович Исаков, фабричный инспектор Александр Константинович Клепиков, инженер-технолог Николай Петрович Петин. К ним примыкали и другие известные кинешемцы – гласные уездного земства В.А. Пазухин, камер-юнкер А.А. Куломзин, владелец химического завода В.А. Философов, нотариус Н.П. Городецкий… Осенью 1896 г. они обратились в городскую Думу с прошением о формальной регистрации музыкально-драматического кружка им. А.Н. Островского и устройстве в Кинешме драматического театра. Театр создавался с целью «содействовать устройству для народа разумных развлечений», что было весьма важным делом в провинциальной Кинешме – городе, который на исходе XIX в. превратился в заметный промышленный центр. Для театра было выделено одноэтажное каменное здание, которое необходимо было оборудовать на деньги, собранные учредителями кружка. В течение года на оборудование театра было собрано 10 тыс. руб. Устав музыкально-драматического кружка был утвержден в сентябре 1897 г. Немедленно началась подготовка к первой постановке – учредителям кружка хотелось открыть сезон уже в уходящем году.

Обращение Кинешемского музыкально-драматического кружка им. А.Н. Островского об общем экстренном собрании для утверждения сметы. 30 ноября 1897 г.Первое официальное общее собрание членов кружка состоялось 24 ноября 1897 г. в доме земства под предводительством П.Ф. Хомутова. На нем почетными членами кружка (кроме самого Хомутова) были избраны член Государственного совета М.Н. Островский (брат драматурга), еще один известный государственный деятель А.Н. Куломзин, сенатор В.В. Калачев, губернский предводитель дворянства А.И. Шипов, писатель А.А. Потехин, фабрикант И.А. Коновалов, а также жена Островского Мария Васильевна. Неделю спустя состоялось экстренное заседание, посвященное обсуждению сметы кружка.  А уже 26 декабря 1897 г. кинешемцы в еще не оборудованном до конца театре, открыли сезон пьесой А.Н. Островского «Бедность не порок». В течение сезона было поставлено еще 4 пьесы Островского, а всего прошло 16 спектаклей (они устраивались один раз в неделю). За сезон театр посетили 6058 чел.

Отчет Правления Кинешемского музыкально-драматического кружка им. А.Н. Островского за 1903-1904 г.Кинешемский театр им. А.Н. Островского в первоначальном виде. Рисунок Л.М. Чернова-Плесского. 1923 г.В течение короткого времени кружок стал настоящим центром культурно-просветительной деятельности в Кинешме. В марте 1902 г. его членам удалось заручиться поддержкой местного Попечительства о народной трезвости, которое выделяло кружку значительную субсидию – от 2 до 3,5 тыс. руб., покрывавшую от 20% до 30% расходов. Главным условием выделения денег была организация выездных народных спектаклей, а также снижение цены на билеты, так чтобы не менее половины мест в театре могли быть доступны народу. К середине 1902 г. к театру был возведена специальная пристройка, в которой помещалась народная чайная, библиотека-читальня и книжный склад. Цены были снижены – в партере до 30 коп. за место, а на галерке – до 10 коп. Устраивались специальные народные и детские спектакли (с пониженными ценами), рождественские елки для детей, семейные вечера, а также народные гуляния на Межаковом поле. В ходе гуляний устанавливался буфет, площадки для танцев и состязаний, а на открытой сцене давались бесплатные представления. На каждое такое мероприятие собиралось не менее 1500 чел. В феврале 1902 г. театр приобрел волшебный фонарь, который позволил организовывать народные чтения с показом «туманных картин». В первый год большинство картин представляли собой пересказ литературных произведений, в дальнейшем тематика их стала более широкой – появлялись такие картины, как «Христофор Колумб», «Новый свет», «О Франции и французах», «Как живут китайцы». Особенностью Кинешемского театра стало устройство многочисленных выездных спектаклей для рабочих – в Бонячках, Родниках, Вичуге, Есиплеве. Всего в течение сезона ставилось до 40 спектаклей на сцене в Кинешме и до 20 выездных спектаклей. Причем постановки каждую неделю обновлялись, очень редкие спектакли ставились дважды. Репертуар был самым широким – от пьес А.Н. Островского, Н.В. Гоголя и В.И. Немировича-Данченко до таких произведений, как «Хижина дяди Тома», «Разрушение Помпеи» и «Гейша». Театральная труппа была невелика – 8-10 чел., зато к спектаклям в изобилии привлекались актеры-любители – в течение сезона до 40 чел. Всего в течение года только платные мероприятия кружка посещали более 20 тыс. чел.

Отношение Правления Кинешемского кружка уездному исправнику с текстом пьесы «Преступление и наказание» Я.А. Дельвера. 27 января 1905 г. Фрагмент 2Отношение Правления Кинешемского кружка уездному исправнику с текстом пьесы «Преступление и наказание» Я.А. Дельвера. 27 января 1905 г. Фрагмент 1Отношение канцелярии костромского губернатора кинешемскому уездному исправнику о разрешении семейного вечера Е.А. Лебединской в Кинешемском театре. 11 ноября 1902 г.Сообщение Правления Кинешемского музыкально-драматического кружка уездному исправнику об общем собрании. 13 февраля 1899 г.Большие сложности в работе театра вызывал контроль за его деятельностью со стороны полиции. Любое собрание кружка должно было получить одобрение полиции. Обязательно утверждался репертуар – а он, как мы помним, менялся еженедельно. Даже скромный семейный вечер требовал обязательного одобрения полиции. На таких вечерах не было театральных представлений – играл оркестр, в распоряжение посетителей предоставлялся рояль, устраивалось хоровое пение, а иногда и танцы. Жена доктора Елизавета Александровна Лебединская желала в один из рождественских праздников 1902 г. устроить семейный вечер с бесплатными подарками в пользу детской мастерской – и все равно не могла обойтись без одобрения полиции. Тем более это касалось постановки новых пьес. Обращаясь в январе 1905 г. к уездному исправнику с просьбой о постановке пьесы «Преступление и наказание» Я.А. Дельвера по известному роману, Правление кружка прилагало ее текст «с напечатанным на ней примечанием, что она разрешена цензурой». Отдельно этот факт удостоверял уполномоченный Императорского русского театрального общества А.К. Клепиков.

Акт обследования Кинешемского городского театра им. А.Н. Островского губернским инспектором по художественной работе. 19 декабря 1927 г.В послереволюционные годы театр постепенно начинает сдавать позиции. Неудачными оказались два сезона с осени 1926 г. Причины этого были проанализированы в декабре 1927 г. губернским инспектором по художественной работе В.В. Ярополком. Он отмечал, что каменное здание театра с деревянной надстройкой над сценой достаточно ветхое, а «современный вид его сложился в результате пристроек и переделок ранее существовавшего очень небольшого помещения». Зрительный зал вмещал 672 места. Размеры сцены вполне обеспечивали любую постановку, а вот отсутствие декоративного сарая и мастерской вело к высокой опасности чрезвычайной ситуации. «В боковых и задних кулисах – сплошные лабиринты среди сваленных декораций и деревянных материалов» – отмечал инспектор. По его мнению, достаточно было «одной неосторожно брошенной спички, чтобы вызвать катастрофу». В течение месяца ставилось 18 вечерних спектаклей и 4 выездных, а также 10 кинопостановок. Посещаемость при этом держалась на уровне 50%. В качестве недостатков отмечались плохие декорации, устаревший реквизит, отсутствие музыкального сопровождения, слабое художественное руководство. С одной стороны, интерес к театру терял завзятый театрал – считая «что прежде труппы бывали лучше», с другой – не велась работа с массовым зрителем. За первые два месяца театр «съел» не только сезонную дотацию горсовета в 6 тыс. руб., но и в полтора раза превысил ее. В результате проверки с поста театрального режиссера был уволен Н.С. Фирсов (исполнявший также роль главного героя), но сменивший его В.А. Борейшо не пользовался у актеров даже минимальным авторитетом.

Отношение Президиума Кинешемского горсовета в Президиум губисполкома о расширении городского театра им. А.Н. Островского. 3 декабря 1928 г.В связи с подобной ситуацией Кинешемский горсовет 3 декабря 1928 г. обратился в Президиум Губисполкома с предложением о строительстве нового театра. Отцы города полагали, что существующий театр «совершенно не отвечает потребностям» Кинешмы. Высокие цены на билеты (до 1 руб. 30 коп.), вызванные незначительным количеством мест, препятствовали притоку на спектакли «массового рабочего зрителя». На зимний сезон 1928 г. театр «стоял под угрозой закрытия как тесный, антисанитарный и опасный в пожарном отношении». Лишь настойчивые требования широкой общественности позволили избежать этого. Наркомат просвещения РСФСР выражал уверенность «что на родине Островского театр его имени без постоянной труппы не будет». Ходатайство о строительстве нового здания для театра уже возбуждалось в 1923 г., но теперь вопрос стоял особенно остро. Наиболее горячие головы предлагали даже закрыть Кинешемский Успенский собор и перенести театр в него, хотя храм к этому был уж совсем непригоден. Однако новое здание построено так и не было, а театральную жизнь удалось наладить благодаря приглашению нового режиссера – В.П. Иванова. Он сумел подобрать слаженную труппу, благодаря которой зритель вновь потянулся в театр и доходная часть бюджета «превзошла самые смелые сметные предположения». Новое здание для театра было построено лишь спустя пять десятилетий – к осени 1978 г.

III раздел

«Принять меры к выявлению и взятию на учет»

(Поиски архива и библиотеки А.Н. Островского в 1920-е гг.)

Организационный план на совхоз Щелыково Ивашевской волости Кинешемского уезда агронома Спас-Заборского участка И.О Жаркова. 17 июня 1922 г.Накануне революционного 1917 г. усадьбой Щелыково владели сын драматурга Сергей Александрович Островский и его зять, известный ученый-электротехник Михаил Андреевич Шателен (1866-1957). Он приезжал в Щелыково только на летний сезон. Полевого хозяйства не велось, засевалось лишь до 6 дес. земли по овес, а остальное сдавалось в аренду крестьянам. В 1918 г. земля перешла в руки рабочих фабрики П.Ф. Севрюгова и обрабатывалась ими до весны 1922 г. Скота держали немного – 2-3 лошади и 2 коровы, в один из сезонов не сумели собрать даже того количества хлеба, что посеяли (от 42 пудов ржи собрали не более 40). Обследовавший озимь посева 1921 г. агроном И.О. Жарков отмечал, что такой «не встретить ни в одном самом жалком крестьянском хозяйстве». Сена косили также немного (до 400 пудов). Единственным дававшим результат предприятием оказался овощной огород на 200 гряд. В конце весны 1922 г. Щелыково было взято в ведение Кинешемским уездным исполкомом «с целью сделать совхоз культурно-показательного значения». В июне 1922 г. в новое хозяйство прибыл агроном И.О. Жарков, составивший подробный план развития совхоза. Он отмечал, что бездефицитное хозяйство придется выстраивать «не один год упорным трудом» (особенное значение придавая развитию животноводства). Зато «при полной налаженности» оно, по его мнению, могло приносить доход более 3330 руб. в год.

Киселев Н.Ф. А.Н. Островский. Биографический очерк. Кинешма, 1923 г.Фото усадьбы Щелыково, сделанное во время визита литературоведа М.П. Сокольникова и художника Л.М. Чернова-Плесского. Февраль 1923 г.Между тем в стране налаживалась мирная жизнь. Одним из значимых показателей этого было повышенное внимание новой власти к культурным событиям и юбилеям. Поэтому столетие со дня рождения А.Н. Островского отмечалось в новой губернии очень широко – ведь он был одним из немногих знаменитостей, связанных с нашим краем. Небольшой биографический очерк об Островском издает кинешемский краевед Н.Ф. Киселев, а главное губернское издательство «Основа» выпускает внушительный сборник статей, посвященный юбилею. Участие в нем принимают многие яркие «звезды» эпохи становления советского литературоведения – П.С. Коган, Н.П. Кашин, С.К. Шамбинаго, Н.К. Пиксанов… В аннотации к нему отмечалось: «Если у Англии – Шекспир, у Франции – Мольер, то у нас – Островский. Как Пушкин дал жизни русской литературе, так Островский дал жизнь русской драме и русскому театру». Представителем иваново-вознесенцев в сборнике стал журналист М.П. Сокольников (1888-1979) – в будущем также известный литератор и искусствовед. Зимой 1923 г. он вместе с художником Л.М. Черновым-Плесским отправился в Щелыково – посетить могилу драматурга, посмотреть на усадьбу, поговорить с ее жителями и помнившими Островского местными крестьянами. Главным собеседником его оказался Николай Николаевич Любимов – сын управляющего Островского, Николая Александровича. «Усадьба встречает нас запустением: тишину нарушает только колокольный звон, доносящийся из села» – так начинает свой очерк Сокольников. Такая же картина царила и в комнатах: «обстановки почти не сохранилось, все развезено неизвестно куда». Писем осталось мало, большая часть погибла («вся округа курила»), ценнейшая библиотека оказалась в полном беспорядке. Художник Чернов-Плесский сделал три фотографии и восемь рисунков разных примечательных мест погибавшей усадьбы – все они вошли в иллюстрации к сборнику.

Отчет заместителя заведующего Иваново-Вознесенского губархивбюро П.М. Экземплярского по обследованию положения архивов в г. Кинешме и усадеб А.Н. Островского и М.А. Шателен. 19 августа 1922 г.К этому времени усадьба Островского в архивном отношении уже была обследована – еще в августе 1922 г. ее посетил заместитель заведующего Иваново-Вознесенского губархивбюро, известный краевед П.М. Экземплярский. Эта поездка была предпринята им в рамках поисков архивов двух наиболее ярких культурных деятелей новообразованной губернии – драматургов А.А. Потехина и А.Н. Островского. К этому времени в усадьбе А.Н. Островского располагался детский дом, который в связи с предстоящим юбилеем планировалось ликвидировать, а в одну из его комнат собрать всю уцелевшую обстановку, а также библиотеку Островского. Экземплярский констатировал, что «помещичий дом сохранился в целом виде», а вот все остальные постройки развалились. Архивных материалов не осталось совершенно, а из обстановки было обнаружено всего два-три предмета. Зато в доме М.А. Шателена было выявлено большое собрание книг, принадлежавших некогда Островскому. В связи с этим Экземплярский предлагал вывезти библиотеку драматурга в Иваново-Вознесенск, «где она может принести громадную пользу», а не оставлять на месте. По итогам его доклада, 13 января 1923 г. Губисполком возложил на губархивбюро «обязанность охраны имения Островского и находящегося в нем инвентаря».

Отношение Иваново-Вознесенского губисполкома в губархивбюро о необходимости немедленного вывоза библиотеки А.Н. Островского из усадьбы Щелыково. 31 декабря 1923 г.В ходе визита в Щелыково Сокольникова, уделившего осмотру усадьбы намного больше времени, чем Экземплярский, выяснилось, что некоторая часть писем может находиться у местных жителей. В связи с этим в преддверии юбилея писателя, 10 марта 1923 г. Губархивбюро опубликовало обращение к гражданам губернии. В нем констатировалось, что усадьба Островского «хранила в себе остатки жизни и работы писателя, но годы разрухи тяжело отозвались на ней – исчезла обстановка усадьбы и бывшие там остатки рукописных работ Александра Николаевича, разойдясь по частным рукам». Руководство архива обращалось к «сознательным гражданам губернии» с просьбой о содействии в сборе «распыленного из усадьбы Островского архивного материала». Архивисты объясняли, что «будучи собран в одном месте, он может составить большую культурную ценность» и представлен для ознакомления каждому желающему. Все материалы предлагалось высылать в адрес губернского архивохранилища. Однако это полезное начинание результатов не принесло. Мало того, в ходе очередного визита П.М. Экземплярского в Кинешму для ревизии работы местного уездного архива (в декабре 1923 г.), им были «получены сведения о тяжелом положении библиотеки Островского», хранившейся в усадьбе М.А. Шателена. Усадьба находилась в распоряжении совхоза, руководство которого складировало в помещении библиотеки картофель, так что никаких гарантий ее сохранности не имелось. При этом уисполком хотел разделить библиотеку, передав часть ее в сельскую читальню, часть – в Кинешемскую библиотеку, а часть – в архив.

Руководство архива считало подобные планы совершенно неразумными. В докладной записке в Президиум губисполкома от 27 декабря 1923 г. заведующий Губархивбюро Я.А. Осипов предлагал всю библиотеку отправить в Иваново-Вознесенск. «Библиотека Островского заключает в себе в настоящее время журнальную литературу с начала века, что представляет исключительно научно-архивный интерес» – писал он. «В библиотеках сельской и уездной эта литература будет ненужным балластом. С другой стороны, в память великого писателя нежелательно дробление библиотеки» – заключал свой доклад Осипов. Губисполком по этому вопросу обратился в Главнауку Наркомпроса РСФСР. И уже в последний день «юбилейного» 1923 г. губархив получил указание «в самом срочном порядке» заняться перевозкой библиотеки Островского в Иваново-Вознесенск, поскольку она в ближайшее время могла быть вывезена в Москву «по распоряжению Главнауки».

Протокол обыска инспектора Кинешемского отделения уголовного розыска П.П. Лебедева в доме бывшего управляющего имением Щелыково Н.Н. Любимова. 28 февраля 1924 г.Обращение ВЦИК в Иваново-Вознесенское губархивбюро о взятии на учет остатков архива А.Н. Островского. 30 января 1924 г.Для вывоза библиотеки в губернский центр в Щелыково вновь должен был отправиться П.М. Экземплярский. При этом еще на исходе января 1924 г. Центрархив сообщал в Иваново-Вознесенск, что часть архива Островского «состоящая главным образом из деловых бумаг и книг с автографом писателя» была после разгрома усадьбы вывезена управляющим Н.Н. Любимовым в собственный дом в д. Тимино недалеко от имения. Москвичи предлагали «принять меры к подробному выявлению и взятию на учет» остатков архива писателя.  Экземплярский выехал в Кинешму 26 февраля 1924 г., а уже через три дня принял у заведующего щелыковским совхозом П.Н. Воробьева 283 связки книг и часть библиотечного инвентаря (4 книжных шкафа и 2 стола). Это имущество было доставлено в Кинешму и передано транспортной конторе для доставки в губернский архив. Следующим пунктом командировки оказалась д. Тимино, куда краевед 28 февраля прибыл не один, а с инспектором уголовного розыска П.П. Лебедевым. На предложение сдать архивные материалы из имения бывший управляющий ответил, что их у него не имеется. Однако в ходе обыска были обнаружены: рукопись на 53 листах, 26 книг и шашечница с комплектом шашек, ранее принадлежавшая Островскому. Все эти материалы также были изъяты и направлены в Иваново-Вознесенск.

Доклад Иваново-Вознесенского губархивбюро в Президиум Иваново-Вознесенского губисполкома о поисках библиотеки А.Н. Островского. 7 марта 1924 г.Одновременно Экземплярский выяснил, что обстановка усадьбы собрана так и не была, оставаясь распыленной по разным учреждениям и частным лицам. Он предлагал «пока еще есть некоторая возможность», собрать ее «и сосредоточить ее в том или ином месте в память великого писателя». Об этом Губисполком информировал в своем докладе от 7 марта 1924 г. Я.А. Осипов. К этому времени усадьбой Островского заинтересовались уже на самом высоком уровне – еще в сентябре 1923 г. усадьба была передана в ведение Наркомпроса для организации музея имени великого писателя. Год спустя даже был организован Комитет содействия восстановлению усадьбы Щелыково, который возглавил директор Малого театра А.И. Южин-Сумбатов, а затем – А.А. Бахрушин. Вскоре в столицу была эвакуирована и богатая библиотека А.Н. Островского, добытая П.М. Экземплярским. Но прошло немало лет, прежде чем в 1931 г. в Щелыкове открылась первая музейная экспозиция, посвященная великому драматургу. Зато в настоящее время музей-заповедник А.Н. Островского «Щелыково» является одним из лучших усадебных музеев России…