Люди, события, идеи… Документы марта. Петр Кондратьевич Худяков (1858-1935)

163 года назад – 16 февраля (но новому стилю 1 марта) 1858 г. – родился известный ученый-механик Петр Кондратьевич Худяков (1858-1935). Он является фигурой в ивановском краеведении не слишком известной, поскольку город наш покинул достаточно рано и большую часть жизни провел в Москве. Между тем этот уроженец Вознесенского посада являлся ученым с мировым именем в области прикладной математики и одним из основателей теории машин и механизмов. В 1879 г. он получил звание ученого инженер-механика и стал доцентом кафедры машиностроения Московского императорского технического училища, в 1890 г. стал профессором, в 1895 г. – заведующим кафедрой прикладной механики, с 1892 г. был вице-председателем, а затем и председателем Политехнического общества. Кроме родного училища, он преподавал во многих других учебных заведениях – техникуме Политехнического общества, железнодорожном училище, женском Политехническом институте, Институте гражданских инженеров и Московском институте инженеров транспорта. Всего за годы своей работы он подготовил трех академиков, трех профессоров и более ста научных работников, став основателем Московской школы конструкторов-машиностроителей. Столь видный ученый не был обойден вниманием и при советской власти – в апреле 1924 г. был избран членом Московского губисполкома, в 1928 г. стал Героем Труда, а в 1933 г. получил звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.

Петр Кондратьевич родился 16 февраля (1 марта) 1858 г. в Вознесенском посаде в семье вознесенских мещан Кондратия Петровича и Агрипины Евстафьевны Худяковых (в автобиографии он датировал рождение 20 февраля). Он был крещен в Благовещенской церкви, а восприемниками (крестными) его стали костромской мещанин Василий Андреевич Пирогов и нерехтская купеческая жена Агафья Федоровна Уманова. Отец его Кондратий Петрович родился в 1819 г., мать была на 5 лет моложе. Их первенец Дмитрий был значительно старше будущего ученого – он родился 13 октября 1845 г. В семье имелись также две средние дочери – Прасковья (р. 1849*) и Анна (р. 1853*). Кондратий Петрович, как писал в своей автобиографии сам ученый, «занимался сначала хлебопашеством, а затем торговлей миткалем, выработанным на ручных станках». Словом, он был начинающим фабрикантом третьего разряда, но в этом деле успехов не снискал. «Быстрый упадок ручного ткачества, начавшийся с появлением механических станов, а также излишняя доверчивость Кондратия Петровича при раздаче товара в кредит, привели семью Худяковых к полному разорению». Поэтому когда будущему профессору пришло время учиться, его отец был уже не купцом, а мещанином, и занимался извозным промыслом.

Петр был самым младшим членом семьи. Грамоте и чтению церковно-славянских книг он обучался с 5-летнего возраста под руководством старшей сестры. Правильное обучение его чтению и письму началось с 7-ми лет, после поступления в городское 2-классное училище. Окончившие это училище мальчики могли поступить в школу мастеровых и рабочих, учителем в которой был инженер-механик Петр Лаврентьевич Комаров. С самыми способными учениками он занимался и в свободное от службы время, учил их чертежной работе и показывал некоторые отделы фабрики, на которой работал он сам. В числе его избранников оказался и Худяков – самый юный из учеников Комарова. Кроме того, мальчик проявлял хорошие способности к церковному пению. С 7 лет он вместе с отцом пел на клиросе в Благовещенской церкви, а после поступления в инженерное училище в течение всего периода обучения принимал участие в церковном хоре и долгое время даже был солистом сопрано.

6 мая 1868 г. у Александра ΙΙΙ родился старший сын, будущий император Николай ΙΙ. В ознаменование этого события Дума Вознесенского посада приняла решение направить одного стипендиата в Московское императорское техническое училище, о чем заявила в поздравительной верноподданнической телеграмме счастливому отцу. Так ученый писал в своей автобиографии. В действительности же решение ежегодно отдавать на обучение в Московское ремесленное училище одного мальчика из «местных обывателей бедного состояния на счет общественных сумм» было принято собранием Вознесенского посадского общества еще 9 июня 1865 г. Всего вознесенцы планировали направить в училище восемь мальчиков с платой за обучение по 70 руб. в год. Сумма эта должна была отчисляться из чистой прибыли Вознесенского общественного банка. Имя поступавшего определялось жребием. Первым оказался мещанский сын Александр Гаврилович Родин, направленный в училище в 1866 г., а в следующем году к поступлению был назначен Леонид Гузов. По своему возрасту (13 лет) он должен был поступить сразу во 2-й класс, но «не показал требуемых знаний в науках» и принят не был.

В следующем году заявки на поступление своих сыновей в училище подали К.П. Худяков, желавший направить на обучение 11-летнего сына Петра и М.М. Жарковский – на своего 13-летнего сына Федора. Судьба мальчиков решилась жребием на общественном собрании 18 июля 1868 г. – посадский голова С.Н. Гарелин опустил приготовленные два билета с именами кандидатов в стеклянную урну и вытянул бумажку с именем Худякова. Но еще 23 июня 1868 г. посадская Дума получила уведомление, что с переименованием Московского ремесленного училища в Императорское техническое, плата за пансионера повышается до 200 руб. в год. Таким образом, на выделенную обществом сумму в 560 руб. в год содержать можно было лишь двух воспитанников – и Худяков стал последним «общественным воспитанником» граждан посада в этом учебном заведении. Перед отправкой в училище он был дважды привит «предохранительной оспой», хотя несколько лет назад уже переболел ею.

Вознесенский мещанский сын успешно выдержал экзамен в 1-й приготовительный класс, но тут встретилось неожиданное препятствие к его поступлению: в училище принимали с 12 лет, тогда как Петру было лишь немногим более 10-ти. Совет училища ходатайствовал за него перед столичным начальством, и разрешение на обучение все же было получено: 5 октября 1868 г. Худяков был зачислен в пансионеры училища. Он переходил в каждый следующий класс без переэкзаменовок и успешно окончил 9-летний курс, «проявявши большую склонность к черчению и проектированию машин». Кондратий Петрович был небогат, и его скудные сбережения не позволяли «пансионеру» рассчитывать на денежную поддержку со стороны семьи. В результате прекрасный чертежник Худяков все девять лет обучения работал с одной трехрублевой готовальней и так привык к этому инструменту, что пользовался им, уже став инженером и имея значительный достаток. Худяков окончил курс в 1877 гг. со знаком отличия и золотой медалью, присужденной ему попечительским советом училища за сочинение «Обработка металлов прокаткой, проковкой и прессованием». Над этим трудом он работал в течение трех лет, изучая литературу в училищной библиотеке, а также осмотрев все крупные металлургические заводы столицы.

Его выдающийся талант чертежника снискал ему и первую должность – заведующего чертежной мастерской при заводе училища, которую он занял сразу по окончании курса. В декабре 1877 г. он переехал в Саратов, получив место мастера-токаря главных мастерских Тамбовско-Саратовской железной дороги. Новый мастер активно знакомился со своим местом работы: в течение короткого времени Худяков произвел основательный ремонт многих рабочих станков, ездил на разных паровозах сначала помощником машиниста, а затем и машинистом, собирая материал для сравнительных исследований об эффективности в паровозном деле разных сортов угля. Но уже осенью 1878 г. он получил предложение перейти на работу в училище – в должность ассистента профессора кафедры машиностроения – и с радостью согласился вернуться в альма-матер. На место он был зачислен 5 декабря 1878 г., со следующего года стал преподавателем, а с 1882 г. стал руководителем проектирования машин. Таким образом, преподавателем училища недавний его ученик стал, едва перешагнув 20-летний рубеж. А уже в 24 года он был доцентом, защитив диссертацию по хорошо знакомой ему железнодорожной тематике: «Инжектор в применении к питанию парового котла» (23 ноября 1881 г.). Как с гордостью замечает сам Худяков, «этот материал из литературы почерпнуть было нельзя, его надо было взять из жизни». Ему в течение двух лет пришлось непосредственно работать с выпускавшими инжекторы фирмами, а также использовавшими их паровозными заводами и железными дорогами. После защиты Худяков получил звание «ученого инженер-механика», открывающее путь к профессуре.

Вдохновленный знакомством с Московской художественно-промышленной выставкой 1882 г., Худяков пишет целую серию статей, «обрисовывающих» историю и современное состояние российской металлургии и машиностроения. Летом следующего 1883 г. он на 15 месяцев отправляется за границу. Командировка имела целью его подготовку к последующей профессорской деятельности: Худяков должен был детально ознакомиться с методикой преподавания своей дисциплины в высших политехнических школах, а также с новейшими достижениями европейского машиностроения. Он в течение трех семестров слушал лекции лучших профессоров в Берлине, Ахене и Дрездене, а также посетил большое количество заводов, фабрик, шахт и водоподъемных станций в Германии, Франции, Бельгии, Швейцарии и Австрии. Накопившийся у него в ходе этой поездки фактический материал о европейском машиностроении Худяков позднее использовал в докладах и статьях, но прежде всего – на практических занятиях проектированием со студентами. Вернувшись из заграничной поездки, осенью 1884 г. Худяков представил две печатные работы на соискание звания профессора, также посвященных исследованию паровых машин, а летом 1885 г. вновь отбыл в Европу – на сей раз для осмотра английских металлургических и машиностроительных заводов. Посетил он в ходе этой поездки и Всемирную выставку в Антверпене. Вернувшись, он подготовил к печати большую работу – руководство для студентов «Атлас деталей машин», все чертежи для которого заготовил лично. Эту работу он называл «плодом труда весьма тяжелого и кропотливого», продолжавшегося более четырех месяцев «каждый рабочий день с утра до вечера». Мало того, все расходы по изданию этого пособия он принял на свой счет. Он с гордостью писал, что этот атлас «получил распространение на всех заводах и во всех технических школах России», так что через некоторое время потребовался его дополнительный тираж.

12 февраля 1890 г. состоялась защита его диссертаций, поданных в Совет Императорского технического училища, по итогам которой Худяков получил звание «профессора прикладной механики». Он стал единственным профессором училища, получившим это звание по итогам защиты диссертаций – все остальные либо назначались Министерством народного просвещения, либо просто избирались Советом училища. Худяков считал и задержку его диссертаций, и «пропускание его сквозь строй», как он именовал саму процедуру защиты, следствием «внутренней политики профессорской коллегии училища». Завистников среди старой профессуры у него было немало. Еще бы – бедный мещанский сын, бывший «пансионер», он уже в 32 года стал профессором (а мог получить это звание еще 6 лет назад, когда представил диссертации Совету). С 1890 г. Худяков становится активнейшим сотрудником московского журнала «Технический сборник и вестник промышленности», основанного одним из его выпускников, К.А. Казначеевым. Он публиковал в нем собственные и переводные статьи по машиностроению и технологии металлов, рецензировал новую тоническую литературу, редактировал значительную часть поступавших в журнал технических статей. В 1891 г. ученый издал составленный им «Атлас поршневых насосов», в 1898 г. – курс «Сопротивление материалов», в 1899 г. – курс «Построение насосов», предложив собственную классификацию всех типов насосов.

В апреле 1892 г. Худяков становится вице-председателем Политехнического общества, в следующем году организует издание «Бюллетеня» общества, «уделив ему значительную массу личного труда и времени». Ему удается не только прочно поставить на ноги издание журнала, но и образовать «запасной капитал» для него (в сумме 23,5 тыс. руб.). Для работы в этом издании ему удалось привлечь большое количество инженеров-практиков, имевших интересный материал, но никогда не писавших статей. Худяков собирал у них черновой материал, перерабатывал его, готовил к печати и «ставил под работой фамилию новорожденного автора». С 1893 г. в руки Худякова переходит вся проектировочная деятельность в училище. При содействии своих учеников А.П. Гавриленко и А.И. Сидорова, он достиг в этой деятельности выдающихся результатов, отмеченных на Всероссийской Нижегородской выставке 1896 г. и Всемирной Парижской выставке 1900 г. В 1899 г. Худяков покидает Политехническое общество, передав налаженную им работу в руки учеников. В знак благодарности за его труды, годичное собрание общества избирает его почетным членом. Также был образован капитал его имени, проценты с которого шли на стипендию беднейшим ученикам Императорского технического училища (к 1911 г. его сумма достигла 3,9 тыс. руб.). Итак, к началу XX в. едва переваливший за 40-летний рубеж Худяков – едва ли не самая известная фигура в российской механике и машиностроении.

В это время он активно занимается устройством Дома Политехнического общества, который, по его мысли, должен был стать «средоточием его моральной, технической и материальной мощи». Для его устройства был собран капитал в 300 тыс. руб., но трагические события 1905-1906 гг. увеличили смету до 450 тыс. руб. Весной 1905 г. здание было заложено, а кончилось строительство лишь осенью 1907 г. Сам Худяков и его супруга Мария Ивановна «приняли участие в образовании капитала на строительство» в сумме свыше 85 тыс. руб. В декабре 1903 г. честь 35-летия ученой и общественной деятельности Худякова Политехническим обществом был собран второй капитал его имени – проценты с него предназначались в помощь нуждающимся инженерам училища и их семьям (к 1912 г. сумма достигла 5,5 тыс. руб.). В поднесенном Худякову адресе Политехнического общества его деятельность оценивалась весьма высоко: «В настоящем своем положении – наше Общество есть создание Ваших рук. Вы вложили столько энергии в это любимое Вами дело, Вы затратили такую массу труда, проявили такую настойчивость в достижении цели, что можно лишь с удивлением остановиться перед такою громадною работой, и преклониться перед человеком, сумевшим ее выполнить с таким блестящим результатом».

Студенты же юбилей профессора приветствовали такими словами: «Обозревая Вашу деятельность, мы видим, что она неизменно была направлена к одной высокой и полезной цели – поставить Ваших слушателей на такую высоту научной подготовки, при которой они могли бы с действительным правом выступить на ответственное и трудное поприще инженера... Мы знаем, что и помимо учебных дел Вы не отказывались уделять нам внимание, что Вы откликались и всегда готовы откликнуться на все наши серьезные запросы и нужды». К этому времени Худяков уже обзавелся внушительной когортой учеников-инженеров: «Нам хорошо памятен образ учителя, непреклонно строгого, но справедливого, требовавшего серьезного отношения к науке, но и дававшего к тому все средства своими лекциями и беседами, в которых все было ясно, просто и целесообразно. Когда же со школьной скамьи мы стали в ряды практических деятелей техники, когда кому-либо приходилось обращаться к Вам с запросом, Вы всегда охотно шли на помощь, давали советы и указания со свойственной Вам доступностью, отзывчивостью и приветливостью». Счастлив преподаватель, внимающим подобным словам своих учеников!

Надо сказать, что связи с родным городом Худяков никогда не терял. Брат Петра Кондратьевича, Дмитрий скончался в Иваново-Вознесенске 21 февраля 1884 г., во время его первой заграничной командировки. Причиной смерти послужил «паралич сердца», погребен же он был на Вознесенском приходском кладбище. Имущества у усопшего осталось немного – деревянный дом с усадебной землей на Николаевской улице (390 кв. саж.). При доме имелись традиционные постройки – кухня, чулан, сени, погреб, баня и сарай. Обстановка в помещении была весьма скромна и отражала быт среднего мещанина – две иконы, дюжина стульев, письменный стол, этажерка, настольные часы, два складных стола, самовар, три медных подсвечника, две картины и старый кожаный чемодан. Словом, Дмитрий не бедствовал, но и в богачи не выбиться не сумел. То же касалось и его гардероба – он был хоть и разнообразен, но небогат (две шубы, шесть пальто, четыре сюртука и столько же брюк, семь жилетов, два пиджака, трое сапог, барашковая шапка и пять картузов). Все имущество оценивалось на сумму 425,5 руб. (для сравнения, находившийся в это время в командировке Петр Кондратьевич получил «на содержание» в Европе 2,5 тыс. руб.). Наследовала имущество жена Александра Дмитриевна и усыновленный Худяковым в феврале 1879 г. семилетний сирота Степан Степанович Грибов (родился он 10 июля 1876 г.).

Связь с родным городом Худяков поддерживал благодаря знакомству с Сергеем Дмитриевичем Смирновым (1848-1909) – инженером, окончившим Московское техническое училище в год поступления туда Худякова. В Иваново-Вознесенск Смирнов приехал в 1870 г. по предложению купца С.А. Напалкова, некоторое время работал учителем в училище для детей мастеровых и рабочих, а с 1873 г. стал секретарем Иваново-Вознесенского отделения Русского технического общества. Смирнов принимал активное участие в общественной деятельности и занимался предпринимательством (в 1881 г. открыл завод для производства химических продуктов). С Худяковым их связывали дружеские отношения. В письме от 16 июля 1893 г. Петр Кондратьевич обещал заехать к Сергею Дмитриевичу во время визита в Иваново-Вознесенск, шутливо отказываясь от алкогольного угощения: «Прошу Вас, не делайте только заготовки «жидкостей» – по случаю жаров, я перестал смотреть на них». А вернувшись в Москву, 30 июля он выслал Смирнову издания Политехнического общества, укоряя его на неуплату членских взносов в течение последних лет. «Из Иванова нас выгнала раньше времени нестерпимая жара и духота. Завтра утром выезжаю на недельку в деревню к теще. Чрез неделю надеюсь быть проездом в Москве, а после 15 августа и вовсе поселюсь здесь оседло» – писал Худяков. Таким образом, в летние каникулы маститый московский профессор находил время не только для отдыха в деревне, но и для визитов в родной ему Иваново-Вознесенск.

Активная благотворительная деятельность, которой Худяков занялся в первые годы нового столетия, не могла не коснуться и его родного города, давшего ему возможность сделать первый шаг в мировую науку. Прежде всего, он обратился к своему старому знакомцу, С.Д. Смирнову. В письме от 14 октября 1902 г. он сообщал, что «желал бы ознаменовать» 25-летие со дня окончания Императорского технического училища «добрым делом по отношению к родному городу». «С искренне благодарностью вспоминая о проявлении верноподданнических чувств» жителей Вознесенского посада, позволивших ему попасть в столь престижное учебное заведение, Худяков хотел «не остаться в долгу перед обществом моего родного города». Он вносил в городскую Думу капитал в 3 тыс. руб., на проценты с которого город всегда имел бы возможность «содержать в одном из высших технических учебных заведений империи своего стипендиата, одного из бедных и способных молодых людей, уроженцев г. Иваново-Вознесенска, окончивших курс в местном реальном училище». Этот капитал, по его мысли, мог открыть путь в науку таким же нищим талантам, каким был и он сам. Он просил Смирнова оказать ему содействие в этом начинании – снестись с городскими властями и указать, на чье имя следует перевести капитал. Через 4 дня Худяков направил Смирнову и проект положения о стипендии им. П.К. Худякова при Иваново-Вознесенской городской думе. В нем выбор стипендиата предоставлялся иваново-вознесенским властям, и специально оговаривалось, что пользование стипендией не налагает на студента никаких обязательств.

21 октября 1902 г. Смирнов известил о желании Худякова городского голову П.Н. Дербенева, а тот направил в Москву текст заявления и редактированный проект положения о стипендии. В ответном письме профессор выражал надежду, что благодаря его пожертвованию «искренние верноподданнические чувства, которыми воодушевлено было все население г. Иваново-Вознесенска в высокознаменательную и счастливую для России годину рождения достославно царствующего ныне Самодержца и Миролюбца, будут навеки закреплены в сознании всех грядущих поколений моего родного города». Здесь он имеет в виду собственную отправку в Императорское училище на пансионе Вознесенского посада. Таким образом, Худяков был не чужд литературных претензий и явно любил красивое слово, а еще более – красивый жест. «Зерно добра, посеянное городом» при назначении его пансионером в 1868 г., должно было «всегда приносить свой здоровый и желанный плод – на пользу беднейшей части населения нашего города, на пользу отечественной промышленности, а может быть, и науки». Капитал Худякова был принят городской Думой 28 ноября 1902 г., а деньги были переведены на счет Думы 18 января 1903 г. 4 июня 1903 г. Худяков сообщил, что желательным является назначение стипендии для студентов его родного училища, либо технологических институтов в Санкт-Петербурге и Харькове.

Первым стипендиатом стал учащийся Московского технического училища Александр Сергеевич Напалков. Его мать Анастасия Петровна в своем заявлении 20 октября 1909 г. сообщала, что из пятерых ее детей четверо учатся, так что она не имеет никаких средств к существованию и «живет на помощь родных». Вторым стипендиатом стал также поступивший в Московское училище Анатолий Иванович Макаров, «блестяще окончивший курс Иваново-Вознесенского реального училища». Его отец Иван Фомич сообщал в своем заявлении от 2 ноября 1910 г., что внес плату за его обучение в течение первого полугодия, но в дальнейшем оплата обучения сына будет для него «слишком затруднительной». А вот прошение еще одного иваново-вознесенца, обучавшегося в Московском училище – Е.А. Хухрина, также поступившее в Думу в ноябре 1910 г. – было отвергнуто, поскольку реального училища в родном городе он не окончил. Другой претендент – студент механического отделения Московского училища С.Г. Кочергин – хоть и являлся иваново-вознесенским мещанином, но родился в Шуе, так что тоже остался без вожделенной стипендии (прошение о ней он подал 21 декабря 1910 г.).

Неудачная русско-японская война 1904-1905 гг. больно ударила не только по самолюбию всего российского общества в целом, но и конкретных его представителей. Еще в своем отчете о заграничной командировке 1884 г. Худяков указывал на «коварную деятельность машиностроительной промышленности «дружественной» нам Германии, вооружавшей Японию за нашей спиной с ног до головы и готовившей ее к войне с нами». Тогда на его предостережения особенного внимания не обратили. А Цусимская катастрофа 27-28 мая 1905 г. заставила его всерьез взяться за перо. Как мы видели, профессор имел некоторые литературные склонности, что ярко проявилось в его первой публицистической работе, изданной в 1906 г. Изучая биографии своих товарищей-инженеров, погибших в Цусимском бою по их письмам к родным и друзьям, ему пришлось «близко ознакомится со всеми непорядками, царившими в морском ведомстве при снаряжении эскадры на войну». Итогом более чем годовой работы стала книга «Путь к Цусиме». Выручка от ее продажи пошла на образование при Политехническом обществе «капитала имени Цусимских героев», проценты с которого предназначались на образование детей погибших на несчастной войне выпускников Императорского технического училища (к 1912 г. этот капитал составлял 5,4 тыс. руб.). Преподнося один из экземпляров этой книги Николаю II, Худяков писал: «Тяжело мне было производить эту работу, но непременно надо было ее сделать, чтобы поучительные результаты минувшей войны были закреплены в печатном виде, в памяти народной, и не пропали без пользы для будущего».

Не оставил он своим попечением в связи с военными событиями и родной город. 25 октября 1904 г. он сообщал С.Д. Смирнову, что «в ознаменование выскорадостного события – рождения Государя Наследника» Алексея Николаевича, желает учредить при городской думе именной благотворительный капитал в 10 тыс. руб. Проценты с него должны были идти на образование детей, которые при мобилизации лишились «своих работников и помощников». Согласно составленному Худяковым положению о капитале, он предназначался семьям, проживавшим в городе не менее 10 лет, а пособия выдавались «в виде взносов платы за учение, выдач на обмундировку учеников, на приобретение для них учебников и учебных инструментов». Городской голова П.Н. Дербенев в письме от 6 ноября 1904 г. выражал жертвователю «глубокую благодарность» за его «высокие побуждения». Но обсуждение проекта городской Думой затянулось, и 27 марта 1905 г. Худяков просил Дербенева поторопиться. Уже на следующий день голова отправил в Москву заявление и проект положения об именном капитале, которые должен был подписать жертвователь, а 7 апреля 1905 г. Дума приняла решение об учреждении благотворительного капитала им. П.К. Худякова. На запрос Министерства народного просвещения о закреплении пособий за определенным учебным заведением, жертвователь 8 августа 1905 г. отвечал, что «передает инициативу и способ назначения и выдачи пособий» городской Думе и находит предлагаемые ограничения «совершенно нежелательными». Положение о благотворительном капитале было утверждено Министерством народного просвещения лишь 16 сентября 1905 г.

Худяков интересовался судьбами своих капиталов: в письме С.Д. Смирнову от 9 августа 1907 г. он просил «шепнуть кому следует» в управе, чтобы ему частным образом сообщили сведения о стипендиатах первого капитала и получателях второго. Кроме того, он просил Смирнова, как человека, хорошо знакомого с городскими общественными нуждами, указать ему на некоторые – «может быть, и я со своей стороны подумал бы о них». «А если бы Вы нашли возможность указать цифровой размер по каждой нужде, еще более обязали бы меня и облегчили бы мои думы» – писал Худяков. Надо сказать, что длительное время проценты с обоих профессорских капиталов действительно, оставались невостребованными. Первый стипендиат по «студенческому» капиталу, как мы уже указали, появился в 1909 г., а «военный» капитал начал использоваться лишь в 1914 г. Первым получателем стала крестьянка Елизавета Николаевна Залетова, 13 января 1913 г. просившая о выделении пособия своей дочери Екатерине, обучающейся во втором классе городской гимназии. Отец девочки погиб в ходе войны с Японией в августе 1905 г. В мае 1914 г. городская Дума назначила ей пособие в 75 руб. в год – из них должна была погашаться плата за обучение, а остатки выдавались на нужды стипендиантки.

Из доставленных в городскую управу сообщений заведующих школами выяснилось, что большинство детей, родственники которых погибли или пострадали в ходе русско-японской войны, «не вполне походят под требования положения» о капитале Худякова. В результате на заседании городской училищной комиссии 20 мая 1914 г. было решено несколько расширить круг лиц, имеющих право на получение пособия. Теперь его могли получать все нуждавшиеся, «от какой бы причины не возникла нужда», прожившие не менее 10 лет в Иваново-Вознесенске. В августе 1914 г. эти положения были утверждены городской Думой, и дано соответствующее объявление в газету «Ивановский листок». После этого прошения о пособиях из худяковского капитала посыпались, как из рога изобилия. Ухудшению ситуации во многих семьях способствовала начавшаяся Первая Мировая война. Так, муж мещанки А.И. Засориной был взят на войну 18 июня 1914 г. и она оказалась «положительно не в силах» вносить плату за обучение в женской гимназии своей дочери Елизаветы. Счетовод управы Н.А. Дьячков сообщал, что на месячное содержание в 65 руб. должен содержать семь детей, пятеро из которых обучаются в средних учебных заведениях г. Иваново-Вознесенска, а одна – на «высших зубоврачебных курсах» в Москве. Крестьянская вдова Е.А. Медведева просила о получении стипендии на обучение сына Александра в реальном училище, ввиду «крайне тяжелого семейного положения к существованию в жизни».

На заседании городской училищной комиссии 29 октября 1914 г. было рассмотрено два заявления на получение худяковского пособия на лиц, обучающихся в высших учебных заведениях, шесть – на лиц из средней школы и одно – на образование в низшей технической школе. В результате стипендиатами стали студент Московского технического училища Н.И. Крайнев, ученица Московской зубоврачебной школы Н.Н. Дьячкова (по 120 руб.), двое гимназистов и один ученик реального училища (по 50 руб.), а также ученик технической школы (10 руб.). В следующем году поток просьб еще увеличился: 12 октября 1915 г. городская управа докладывала в Думу, что просьбы о назначении стипендии в высших учебных заведениях поступили от 4 чел. (в том числе двух женщин), в средних – от 14 чел., а в низших – от 6 чел. Дело решилось, как и в прошлом году, «закрытой баллотировкой шарами» на заседании Думы в 13 октября 1915 г. Из студентов высших учебных заведений пособия (по 120 руб.) получили новые просители: студент Петроградского горного института В.А. Кузнецов и слушательница Московских высших женских курсов В.С. Шевелкина. Вновь просившие о пособии Дьячкова и Крайнев на сей раз вниманием были обойдены. Также было назначено пять пособий ученикам гимназий и реальных училищ (по 50 руб.), и целый ряд пособий шести ученикам низших учебных заведений (от 30 до 6 руб.).

Итак, Петр Кондратьевич Худяков являлся не только знаменитым ученым, но и выдающимся преподавателем, энергичным организатором науки и общественным деятелем, а также щедрым благотворителем. Его родина – Иваново-Вознесенск – который он покинул в 11-летнем возрасте, оказался не обойден вниманием этого замечательного исследователя и педагога. Худяков всю жизнь с благодарностью вспоминал благодеяние граждан Вознесенского посада, приведшего его на вершину мировой науки, и при возможности постарался сторицей отплатить за них.

Егор Бутрин, главный археограф ГАИО