Люди, события, идеи... Документы июня. Начало общественной медицины в Вознесенском посаде

160 лет назад, 12 июня 1861 г. в Вознесенском посаде было открыто первое учреждение, положившее начало «общественной медицине» в будущем г. Иваново-Вознесенске – Вознесенская больница для мастеровых и рабочих.

К этому времени село Иваново с образованным на левом берегу Уводи в декабре 1853 г. Вознесенским посадом являлось крупнейшим промышленным центром империи. В 1859 г. в посаде насчитывалось 6,8 тыс. жителей, действовало 34 фабрики, производившие продукции на 4,2 млн. руб. Иваново было еще более крупным центром производства. Уже к 1855 г. в нем проживало 5,4 тыс. чел., еще более 3,5 тыс. ежегодно являлись в качестве сезонных рабочих. В селе имелось 64 текстильных фабрики, 6 заводов, годовой оборот базарной торговли составлял до 10 млн руб.

Резкий подъем текстильной промышленности в Иванове относится ко второму десятилетию ΧΙΧ в. и связан, как отмечал Я.П. Гарелин, с московским пожаром 1812 г. – «с этих пор Иваново неудержимо стремится вперед, невзирая на все препятствия». Московские фабрики, до того выигрывавшие конкуренцию у ивановцев, «долго не могли поправиться после погрома, а в это время Иваново работало усиленно и успело запастись силами настолько, что дальнейшая судьба мануфактурной промышленности была обеспечена». Промышленный рост был невозможен без увеличения численности рабочих, а высокий травматизм на производстве требовал наличия в селе медицинской службы, способной справляться с этой проблемой. К этому времени относится и первая попытка приглашения в село постоянного врача. В мае 1817 г. управляющий Я.Я. Гофман доносил в вотчинную контору гр. Д.Н. Шереметева, что в селе проживает более 10 тыс. чел. и имеется не менее 200 фабрик. Ему удалось «приискать к пользованию ивановских жителей от случающихся болезней» ушедшего в отставку нерехтского уездного штаб-лекаря Г.И. Клингена. Тот согласился в первый год «пользовать больных без жалованья и собственными медикаментами». Управляющий предполагал также найти в Санкт-Петербурге приличную повивальную бабку для обслуживания ивановских рожениц. Содержание и лекарю и повитухе назначалось из общественных сумм.

Клинген был ковровским уездным лекарем с 1804 г., а в 1815 г. перебрался на то же место в Нерехту. Он явно искал лучшего применения своим способностям и полагал, что найдет его в Иванове. Уездный лекарь действительно некоторое время проработал в селе. Но закончилась эта авантюра для него весьма печально – в ночь на 1 марта 1820 г. на его квартире в двухэтажном каменном доме крестьянина Я.А. Кривогузова случилась кража. «Воровские люди» выломали окно и похитили у лекаря деньги, платье, оловянную и медную посуду, а также разную мелочь – всего на внушительную сумму 2843 руб. Безутешный лекарь, лишившийся суммы, эквивалентной его жалованию за 4 года, подозревал в краже едва ли не всех окружающих. Но обыски и допросы всех возможных фигурантов не дали никаких результатов. Судя по всему, потеря столь значительного имущества окончательно отбила у Клингена охоту к «пользованию» ивановских жителей – уже вскоре он перебрался на жительство в Шую.

Отсутствие надлежащей инфраструктуры (в том числе медицинской) сильно тормозило промышленное развитие села. Вследствие этого у местной буржуазии уже в середине 1830-х гг. возник проект получения для него особого статуса «местечка» и образования больницы (содержавшейся на общественный капитал). Однако эти «прожекты» не вызывали особенного восторга у владельца села — гр. Д.Н. Шереметева. Некий анонимный доброхот из Главной вотчинной конторы графа советовал одному из представителей ивановской промышленной верхушки, П.М. Гарелину «от лечебницы или больницы вовсе отказатца, потому что это будет стоить большому ежегодному сщету». Граф отказывался не только санкционировать устройство больницы, но также «переименовать Иваново в местечко и иметь там полицию», объясняя это решение излишней «тягостью крестьян» от дополнительных поборов на новые учреждения. Так что проект ивановцев, представленный министру внутренних дел гр. Д.Н. Блудову (1832-1839), так и остался не реализованным. Устройство 30-кроватной больницы должно было обойтись в 20 тыс. руб., причем сумму должны были собрать представители торгово-промышленной верхушки — купцы и фабриканты, «разложив оную соразмерно заведениям своим». Половина этой суммы должна была уйти на «исправление удобнейшего здания», наем лекаря и четырех учеников. На закупку необходимого оборудования планировалось истратить 6 тыс. руб., а медикаментов — 4 тыс. руб. Столько же должно было стоить годовое содержание медицинского персонала. Планируемая больница была платной — ее пациенты должны были вносить в кассу по 15 руб. в мес., что казалось вполне достаточным «для покрытия расходов на содержание». Этот проект был очень похож (как по механизму финансирования строительства, так и оплаты больничных услуг) на проект больницы для мастеровых и рабочих, реализованный в Вознесенском посаде почти три десятилетия спустя.

Спустя несколько лет после отказа графа в устройстве лечебницы, в селе появился вольнопрактикующий врач, отставной лекарь 2-го отделения Д.Ф. Попов. Дмитрий Федорович, прибывший в село 28 марта 1842 г., «много раз приглашаем был в дома» ивановцев «для пользования больных», вследствие чего «снискал доверенность и внимание» жителей села. В связи с этим пользовавшиеся его услугами лица выразили желание «иметь его при своих домах и фабриках лекарем с правом государственной службы». Поскольку по штату лекарь полагался лишь уездному городу, ивановцы были вынуждены обратиться с этим предложением к владимирскому губернатору П.М. Донаурову. Одобрения у чиновников этот проект не нашел и 19 июня 1842 г. Попов обратился непосредственно к ивановским купцами и фабрикантам с просьбой объявить, кому «будет угодно иметь меня домовым и фабричным годовым лекарем». Он предлагал желающим на общем совете определить сумму его годового жалования и денежного вклада, который был готов внести в эту сумму каждый фабрикант.

Контракт обязывал его оказывать медицинские услуги всем участникам подписки в течение года, как в их собственных домах, так и на фабриках «без всякой другой платы». Врач обязывался являться к участникам «подписки» по первому требованию, а в случае «опасных и трудных болезней» посещать их «неоднократно в день». Несчастные случаи на фабриках также требовали немедленного вмешательства врача — Попов просил немедленно сообщать о них «отчего можно дать скорое пособие и тем спасти самую жизнь». Сбор средств должен был осуществлять один из влиятельнейших ивановских буржуа — Петр Мефодьевич Гарелин. Сумму за первую треть года врач просил уплатить вперед, «для обзаведения моего необходимым экипажем и лошадью, а также покупки врачебных инструментов». Таким образом, ивановская верхушка оказывалась связана с ним контрактными обязательствами. «Бедных же больных я пользую, и буду пользовать всегда безденежно» — уверял Попов. Таким образом, механизм финансирования медицинских услуг предполагался таким же, как и при несостоявшемся устройстве больницы. В этом же 1842 г. в селе открылась также первая аптека, устроенная уроженцем Дерпта (ныне — Тарту) Л.И. Вильде. В декабре 1855 г. автор заметки о ней в губернской газете сообщал, что это заведение «устроено в лучшем порядке» и количеством медикаментов может сравниться с губернскими. Судя по всему, Попов некоторое время проработал в Иваново, а 26 июня 1848 г. был назначен указом губернатора городовым лекарем в Шую. К исполнению своей должности он приступил 23 сентября того же года.

После учреждения Вознесенского посада в декабре 1853 г. открытие больницы уже не требовало согласования с помещиком, а лишь с губернскими властями. Владимирский губернатор изъявил согласие на учреждение больницы 20 марта 1857 г., поручив посадскому голове составить подробный проект ее устройства. За образец его надлежало принять проект учреждения больницы для чернорабочих в Санкт-Петербурге, утвержденный 16 апреля 1842 г. (в 1861 г. получившей наименование Александровской). Проект был утвержден 22 февраля 1860 г. Согласно ему, больница на 50 кроватей учреждалась «для доставления мастеровым и рабочим в Вознесенском посаде и селе Иванове способов к получению врачебного пособия». Землю для строительства должны были пожертвовать местные фабриканты, под их же наблюдением утраивалось здание больницы, которое после окончания работ надлежало передать больничному начальству.

Строилась больница на земле, пожертвованной для этого купцом Федором Петровичем Зубковым, причем он умер, не успев засвидетельствовать факт передачи земли крепостным актом. Вследствие этого его наследники – супруга Прасковья Ивановна и сыновья Николай и Александра – письмом от 15 ноября 1860 г. известили о своем желании передать эту землю в собственность больницы. Земля эта находилась «взади второй улицы от реки Уводи, подле земли купецкой вдовы Феоктисты Дурденевской» и составляла 1875 кв. саж. (0,85 га). Земля эта была закреплена за больницей лишь спустя почти шесть лет после открытия – дарственной записью от 26 января 1867 г., утвержденной Шуйским уездным судом и отправленной на хранение в городскую управу директором больницы Н.М. Полушиным. Постройка первых больничных корпусов производилась под наблюдением тогдашнего головы Вознесенского посада Я.П. Гарелина. Средства на нее были собраны по подписке – по 3 тыс. руб. пожертвовали сам Гарелин и Ф.П. Зубков, по 1 тыс. руб. – И.А. Бабурин, А.Н. Шодчин и Д.П. Кокушкин, 300 руб. – С.И. Борисов. Стоимость всех построек составила 16100 руб. Главный корпус размещался в 2-этажном каменном доме длиной 35,67 м на 14,55 м, высотой 7,81 м. В верхнем этаже по фасаду было 13 окон, в нижнем – 12, вместо еще одного окна – парадный подъезд. Сзади на первом этаже имелись 7 окон, два деревянных крыльца и галерея между ними, на втором этаже – 4 окна и отхожее место. На первом этаже имелось 8 комнат (в том числе 3 проходных), на втором – 5 комнат. К больнице пристроено было три здания «надворных служб»: погреб, конюшня и сарай (здание 15,6 на 5,7 м), баня (здание 5 на 5 м) и деревянный колодец с насосом. Все это строение было обнесено спереди и с боков тесовым и решетчатым деревянным забором.

На первоначальное обзаведение и содержание устраивался сбор от 50 до 70 коп. с каждого рабочего. В нем должны были принять участие все фабричные рабочие, а также частные ремесленники – портные, сапожники, кузнецы, слесаря, шорники и др. Кроме них, сбору подвергались также лакеи, кучера и вся домашняя прислуга фабрикантов. Уплатившее сбор лицо получало специальный больничный билет. Деньги за него вносились в контору больницы лично каждым рабочим, прибывающим в Иваново и Вознесенский посад, а фабрикантам запрещалось принимать на службу лиц без больничных билетов. Больничный сбор за работавших у них лиц по желанию могли вносить и сами фабриканты. За работника без больничного билета его хозяин подвергался штрафу в 10-кратном размере. Владеющие больничными билетами лица имели возможность пользоваться во время болезни советом врача и медикаментами больницы, а также бесплатно получать лекарства на дом. Также больничной помощью могли пользоваться не работающие дети рабочих младше 15 лет. Больница не имела права отказывать в помощи и рабочим, не имевшим билета, но по их излечении все издержки на медицинское обслуживание взыскивались с их хозяина. Посторонние лица «за известную плату» также могли пользоваться медицинскими услугами.

Подчинялась больница Владимирскому приказу общественного призрения. Управлять ею должны были директор и эконом, избираемые на три года из своей среды фабрикантами с. Иванова и Вознесенского посада. Медицинской частью управляли больничный медик и его помощник – фельдшер, нанятые «с правом государственной службы». Медик был обязан посещать больницу не менее двух раз в день. Текущие дела решал больничный Совет, составленный из директора, эконома и медика. Первые двое работали без жалования, медик получал 300 руб. в год, фельдшер – 84 руб., двое служителей – по 60 руб., две служительницы – по 48 руб. Это штат был утвержден Министром внутренних дел 19 марта 1860 г. А 20 августа 1860 г. медиком больницы был назначен окончивший курс Императорской медико-хирургической академии лекарь И.С. Янович-Чаинский. Вознесенский посадский голова отказался принять предложение губернатора занять должность директора больницы, сославшись на занятость, и предложил на это место кандидатуру купца 2-й гильдии И.Н. Гарелина. Последний и был назначен директором на заседании Владимирского губернского правления 15 сентября 1860 г. Тогда же в качестве эконома больницы был утвержден купец 3-й гильдии Т.Д. Гунин.

До этого момента наблюдение за постройкой больницы осуществлял Я.П. Гарелин, истратив на строительство значительные личные средства. 26 октября 1860 г. он представил в посадскую Думу опись здания больницы, передав в том числе приобретенные им 36 кроватей и 2 ванны (стоимостью 190 руб.). Также Гарелин пожертвовал больнице белье (на 214,8 руб.) и 365 томов книг. Он отмечал, что больничное здание находилось в порядке во время визита в посад владимирского губернатора Е.С. Тиличеева. В ответ новоиспеченный директор больницы сетовал, что в описи не обозначено количество больничной земли и ее хозяин, не представлен земельный план, планы фасадов, не описаны некоторые деревянные здания (погреб, баня, конюшня, цейхгауз). Яков Петрович отвечал, что он лично сообщил директору, что земля для больницы была пожертвована купцом Ф.П. Зубковым, а планов он не сделал, поскольку посчитал это излишним – «здание находилось в натуре». Посадский голова Д,П. Кокушкин явно был раздражен затяжкой открытия больницы и заключал свое письмо от 3 ноября 1860 г. просьбой о «необходимости скорейшего открытия больницы, в чем имеется крайняя необходимость для местного рабочего сословия».

Первое заседание Совета больницы состоялось 14 ноября 1860 г. А уже 9 декабря 1860 г. посадский голова получил просьбу от Совета больницы о сооружении еще нескольких построек: прачечной и сушильни для белья, двух комнат – для хранения тел умерших и их анатомирования, новой бани (прежняя оказалась «устроена в самом малом размере») и черной лестницы на второй этаж. При прачечной необходимо было построить также кухню – устроенная на первом этаже больничного здания, по мнению Совета, была неудобна, поскольку «тяжелый запах» (а летом – и «теплота») из нее поступали непосредственно в палаты. Кокушкин в ответ 5 января 1861 г. настаивал на немедленном открытии больницы в том виде, как она существует, предложив передать на первое время стирку белья наемным «вольным прачкам», а помещение для трупов – на первом этаже. Баня ему казалось «не обширной, но вполне достаточной», еще меньше проблем он видел в устройстве черной лестницы на второй этаж. Недостающие здания он предлагал выстроить позднее, использовав деньги, поступившие за приобретение больничных билетов – сбор них он предлагал открыть с 1 января. Ссылался он также на представителя Владимирского приказа общественного призрения, статского советника М.И. Сафроновича, в ходе осмотра больницы не обнаружившего препятствий к ее открытию. Но Совет больницы стоял на своем, утверждая, что без устройства прачечной к работе приступить невозможно. При этом наличных денег у больничного Совета не было, так что директор предлагал выплачивать жалование служащим больницы из его личных средств – лекарю с 20 августа, а сторожу с 25 ноября 1860 г. А сбор с мастеровых и рабочих «по уважению к предстоящим чрезвычайным расходам», предлагалось на 1861 г. установить в сумме 70 коп.

Владимирский приказ общественного призрения прислушался, прежде всего, к рапорту уже упомянутого Сафроновича, поданному 9 января 1861 г. – в нем отмечалось, что больничная кухня рассчитана на приготовление пищи лишь «для небольшого семейства», а вовсе на обсаживание крупного учреждение с числом пациентов до 50 чел., в бане могло мыться не более 10 чел., причем она не имела «теплой раздевальни». В больницу требовалось приобрести: мебель, посуду, одежду, белье, обувь, матрацы, инструменты (истратив на это не менее 3 тыс. руб.). Поскольку денег у Совета не имелось, И.Н. Гарелин приступил к заготовке всего необходимого с использованием личных средств, планируя вернуть их после поступления денег от больничного сбора. Приказ общественного призрения 20 января 1861 г. рекомендовал построить новую прачечную, сушильню, и баню, а также часовню для трупов с комнатой для их вскрытия и приобрести все необходимое оборудование. Больничную кухню вплоть до устройства новой нужно было оснастить четырьмя медными котлами. Все это нужно было сделать на деньги И.Н. Гарелина. Городской голова 9 февраля 1861 г. обратился к больничному Совету с предложением открыть сбор. Но Совет 2 марта отвечал, что остатка от больничного сбора текущего года будет явно недостаточно для постройки необходимых зданий, поскольку он целиком уйдет на обзаведение и содержание больницы по причине «дороговизны съестных припасов и прочих принадлежностей».

Между тем И.Н. Гарелин уже в январе выплачивал из собственного кармана жалование лекарю, писцу и сторожу, покупку дров, а также оплатил «прогоны» в Иваново И.С. Яновича-Чаинского и М.И. Софроновича (всего израсходовав 242,8 руб.). В феврале Гарелин отправил 106 руб. в Медицинский департамент МВД «на высылку для больницы фельдшерских и лекарских инструментов». А в конце февраля 1861 г. он был уволен в отпуск на 28 дней для поездки в Москву с целью закупки больничного оборудования. К середине марта И.Н. Гарелин уже вернулся в Иваново и 18 марта 1861 г. Советом больницы было возбуждено ходатайство и об увеличении ее штата. В дополнительный штат планировалось включить еще одного фельдшера (84 руб.), кастеляншу (72 руб.), привратника, повара и служителя (по 60 руб.), а также двух служительниц-прачек (по 48 руб.). А 13 марта 1861 г. голове Вознесенского посада было предложено для строительства дополнительных зданий устроить новый сбор добровольных пожертвований с ивановских и вознесенских фабрикантов. Ответным рапортом голова доносил, что большинство фабрикантов находятся в отлучке по коммерческим делам, и 31 марта ему было предложено исполнить это поручение по их возвращении. Обсуждение размера дополнительных пожертвований состоялось в городской Думе 7 апреля 1861 г., но его посетили лишь немногие фабриканты, так что собрание было признано несостоявшимся. Между тем строитель больницы Я.П. Гарелин испытывал явную обеспокоенность затяжкой открытия учреждения. Пользуясь личным знакомством, обратился к «высшим силам» – владимирскому губернатору Е.С. Тиличееву. Гарелин обвинял больничный Совет в бездействии, наносившем сильный вред «человеколюбивой цели этого учреждения». Если больничное управление не имело возможности открыть больницу в апреле – он предлагал сделать это в первых числах мая, поскольку именно в этот период «рабочий народ приходит сюда для занятий на фабриках и это самое удобное время в году для сбора с них денег». Губернаторский наказ заставил Приказ общественного призрения действовать более решительно: 20 апреля 1861 г. Совет больницы получил предписание ускорить «устройство госпитальных принадлежностей», после чего немедленно открыть больницу. Строительство новых зданий пока откладывалось.

2 мая 1861 г. Совет рапортовал, что «устройство больничных вещей» на 50 кроватей «совершенно окончено» и началось сооружение временных летних кухни и прачечной. Их строительство планировалось закончить к концу мая, после чего и открыть больницу. Летняя прачечная была устроена в сарае (сушка белья проводилась на воздухе), а кухня так и осталась на нижнем этаже больницы. Сбор с мастеровых и рабочих, следуя рекомендации Я.П. Гарелина, планировало открыть немедленно, причем по уведомлению пристава 2-го стана Шуйского уезда в селе и посаде рабочих, мастеровых и домашней прислуги значилось до 11 тыс. чел. 12 мая Совет больницы доносил, что открытие учреждения планируется в первых числах июня. А уже 26 мая Совет сообщал во Владимир, что открытие больницы намечено на 12 июня 1861 г. На открытии больницы присутствовал представитель Владимирского приказа общественной призрения М.И. Софронович. Он доносил, что при нем в больницу поступили первые двое больных. Весь больничный инвентарь и инструменты были найдены ревизором «в превосходном виде». Всего И.Н. Гарелин истратил на «постройку больничных вещей» 1955,6 руб.

Уже 13 июня 1861 г. в заведение поступили первые больные: крестьянин д. Чернова Шуйского уезда Герасим Григорьев (ожог), мальчик д. Высокова Кинешемского уезда Михаила Петров (брюшной тиф) и крестьянин д. Поповки Юрьевецкого уезда Сергей Алексеев (туберкулез). Вся троица первых пациентов вскоре скончалась: Алексеев — 17 июня, а Григорьев и Петров — 20 июня. К концу июня в больнице состояло 13 пациентов, при этом выздоровел лишь один из них. В июле показатели оказались лучше – умер один больной, а выздоровело 19 чел. В дальнейшем смертность была невысокой: до конца года умело всего 6 чел. Больные разделялись на три категории: первая получала ординарную порцию, вторая – среднюю, третья – слабую (кисельную). В суточную ординарную порцию входило 2 фунта ржаного хлеба, фунт говядины, среднюю – фунт ржаного хлеба, полфунта говядины, кисельную – фунт белого хлеба, фунт говядины. Также для больных второй и третьей категории полагалось по полфунта гречи и четверть фунта овсяной крупы. Представители первой и второй категорий получали также по кружке кваса в день. На зелень и овощи для каждого больного полгалось по 2 коп. в день.

К 22 июня 1861 г. больничной кассой было выдано 5444 билета на сумму 3810,8 руб. Всего за июнь-август касса больницы получила за билеты 4809 руб. (6870 билетов). Таким образом, основная масса билетов была выдана в июне. А уже 7 ноября Совет больниц просил разрешения открыть сбор на следующий год – наличной суммы осталось лишь 1117,2 руб., так что новый сезон больница рисковала встретить с пустой казной. 13 июня 1861 г. Совет заключил условие на поставку медикаментов больнице с аптекарем 1-го отделения Л.И. Вильде. Он обязывался отпускать медикаменты больнице с 30% скидкой с рубля. За июль и август Вильде отпустил в больницу лекарств на 540,7 руб. А 22 декабря 1861 г. Совет больницы предлагал предоставить право выписки лекарств мастеровым и рабочим за счет больницы также трем вольнопрактикующим врачам в с. Иванове. Члены Совета справедливо указывали, что больная часть рабочих проживает не в посаде, а в селе, удаленном от больницы от 2 до 3 верст – в одних случаях «болезненные припадки» требуют немедленного врачебного вмешательства, а в других больные в силу своего состояния просто не могут добраться до больницы.

Первым фельдшером больницы стал владимирский мещанин Д.Ф. Богданов, зачисленный на эту должность 9 мая 1861 г. Но уже через 4 месяца, 16 сентября 1861 г. врач И.С. Янович-Чаинский заявил, что тот «при всевозможных моих наставлениях в этой должности, остается к исполнению оной неспособным». Богданов был уволен, а на его место немедленно был назначен судогодский старший лекарский ученик В.Е. Никольский. Он окончил Владимирскую духовную семинарию, полтора года посвятил изучению «практических фельдшерских занятий» при Владимирской больнице, после чего в апреле 1857 г. был направлен в Судогду. Сам Янович-Чаинский, определенный в больницу еще в августе 1860 г., 21 декабря 1866 г. был перемещен на место владимирского уездного врача В.А. Бугельского – который, в свою очередь, занял должность врача Вознесенской больницы мастеровых и рабочих. Немедленно возник вопрос об увеличении его жалования, разрешенный путем единовременного сбора по 13 коп. с рабочего. По соглашению с фабрикантами Бугельский должен был за три года дополнительно получить 700 руб. Он проработал на этой должности более десяти лет, скончавшись 30 сентября 1877 г. от болезни сердца. Фельдшера В.Е. Никольского в январе 1868 г. сменил старший фельдшер Владимирской земской больницы П.Е. Горюнов. Врач Бугельский, хорошо знавший его, рекомендовал Горюнова как человека «трезвой жизни и вообще хорошего поведения». Мирской приговор о принятии Горюнова на эту должность был составлен 31 января 1868 г. и его жалование также было увеличено – до 300 руб. в год. После десяти лет работы Горюнов заболел туберкулезом, и 22 октября 1878 г. его сменил И.Ф. Федоров, а вместо умершего Бугельского еще 18 ноября 1877 г. врачом был назначен В.А. Яновский.

Надо сказать, что эпопея с возведением дополнительных зданий при больнице изрядно затянулась. На собрании купцов и фабрикантов с. Иванова и Вознесенского посада по добровольной подписке с шестнадцати фабрикантов на эти цели было собрано 780 руб. Наибольшую сумму (300 руб.) внесла фирма «Никона Гарелина сыновья», 200 руб. уплатил А.Н. Шодчин, а целый ряд участников (Н.М. Полушин, Н.Я. Удин, В.А. Гречин, К.Е. Дурденевский, И.Н. Бабиков, Е.П. Крутовский) – пожертвовали всего по 10 руб. Эта сумма представлялась явно недостаточной – директор больницы И.Н. Гарелин на том же собрании заявил, что для строительства этих зданий необходимо не менее 3 тыс. руб. После этого 20 оставшихся в собрании фабрикантов составили приговор, согласно которому каждый обязывался внести на достройку больницы по 35 коп. «по числу состоящих при их заведениях рабочих людей». Строителем зданий был избран купец П.С. Борисов, но 12 мая 1861 г. он отказался от этой высокой чести, оправдываясь отсутствием опыта и своими «многосложными по коммерческим делам занятиями». Посадский голова Д.П. Кокушкин постарался настоять на обязанности Борисова принять на себя как минимум сбор взносов фабрикантов, на что последний 15 июня рекомендовал и надзор над строительством зданий, и за общественным сбором принять членам посадской Думы, «как представителям общественных интересов».

Приказ общественного призрения попытался возложить обязанности «строителя» на посадского голову, но Д.П. Кокушкин отказывался от этой чести и 2 июня 1861 г. просил привлечь к этому больничный Совет. Но и Совет устранился от этого предложения со ссылкой на Положение о больнице, согласно которому все постройки должны быть произведены под наблюдением фабрикантов. Тогда владимирские чиновники рекомендовали голове передать дело наблюдения за постройкой П.С. Борисову, который не имел права уклоняться от него – «как лицо, облеченное доверием». В ответ последний заявил, что для строительства больницы использовались «добровольно-пожертвованные», а не «вымогательно-собранные» суммы. В этой связи больницей должны управлять лица, добровольно принявшие на себя эти обязанности — он же к таковым не относится. Вскоре от обязанностей строителя отказался и директор больницы И.Н. Гарелин. 29 сентября 1861 г. посадским головой вновь было собран совет посадских купцов и фабрикантов «для совещания по окончательному устройству больничных зданий». На этом собрании новым строителем больницы был избран родной брат П.С. Борисова — 23-летний Тимофей. А поскольку посадский голова не решился передать ему полномочия строителя, 1 ноября 1861 г. Приказ общественного призрения рекомендовал принять их ему самому, немедленно приступив к сбору «необходимой суммы» с фабрикантов и озаботившись доставкой стройматериалов «по удобному зимнему пути». Голова немедленно забыл о «молодости» Т.С. Борисова и предложил ему приступить к сбору денег с фабрикантов. Но тот немедленно «отозвался», что по молодости избираться на общественные должности не имеет права.

Наконец, после длительной и бесплодной бумажной волокиты, 8 февраля 1862 г. для наблюдения за постройкой больницы были избраны члены депутатского собрания посада: от купечества – А.Г. Суслов и от мещанства – Ф.П. Грибов. Здесь же были определены контуры будущего здания – это была одноэтажная каменная постройка под железной кровлей размером 22 на 7,8 м, которая должна была «в одной связи» включать кухню, прачечную и баню на два отделения. План его фасада был утвержден на собрании вознесенских купцов и фабрикантов 19 апреля 1862 г. Правда, 35-копечный сбор для строительства, определенный на собрании 3 мая 1861 г. оказался недостаточным. Он дал всего 1789,7 руб., так что в следующем году пришлось прибегнуть к второму сбору, в ходе которого фабриканты уплатили по 20 коп. с каждого рабочего. Этот сбор дал 1270,5 руб. Заявленная директором больницы необходимая сумма на ее достройку, таким образом, была достигнута. Всего в этих сборах приняло участие восемь десятков фабрикантов (7020 рабочих), включая как крупнейших «акул ивановского капитализма»: сыновей Н.М. Гарелина (1305 чел.), Я.П. Гарелина (799 чел.), П.А. Зубкова (565 чел.), Д.П. Кокушкина (452 чел.), так и мелких «светелочников», имевших не более двух десятков рабочих. Например, Е.П. Крутовский уплатил сбор всего за 3 чел., И.В. Аквилев, М.М. Дурденевский, М.Д. Дарьинский, В.В. Небурчилов и Д.Я. Ильин — за 5 чел.

Итак, Вознесенская больница для мастеровых и рабочих открыла эру «общественной медицины» в селе Иванове и Вознесенском посаде, 21 июля (2 августа) 1871 г. объединившихся в город Иваново-Вознесенск. Это дало толчок более активному развитию медицинской сферы в городе. Еще до начала ΧΧ в. в нем открылись: в 1876 г. – амбулатория Шуйского земства, в 1887 г. – городской приемный покой, в 1888 г. – первая городская амбулатория, в 1890 г. – родильный приют М.А. Гарелиной, в 1893 г. – приемный покой Шуйского земства, в 1896 г. – городская больница. Таким образом, медицинское обслуживание населения в городе постепенно налаживалось…

Е.С. Бутрин, главный археограф ГАИО