Думские заботы… Март 1876 г. – учреждение должности городского врача в Иваново-Вознесенске

В июне прошлого года мы уже рассказывали о начале общественной медицины в селе Иванове и Вознесенском посаде. К октябрю 1860 г. в Вознесенском посаде было окончено строительство больницы для мастеровых и рабочих, а 12 июня 1861 г. состоялось ее торжественное открытие. Первым врачом больницы был еще в августе 1860 г. назначен И.С. Янович-Чаинский, в декабре 1866 г. его сменил владимирский уездный врач Владислав Александрович Бугельский. Обеспечивался врач из городского бюджета – хотя по штату он должен был получать 300 руб. в год, Бугельский сразу после своего назначения добился увеличения годового оклада до 1000 руб. Поэтому, когда в городскую Думу 31 августа 1872 г. поступило заявление одного из «вольнопрактикующих» ивановских врачей В.А. Гонорского о намерении занять должность городского врача, власти отнеслись к этому довольно холодно. В обязанности городского врача входили административная, судебно-медицинская, санитарная часть и лечение бедных больных граждан. Но городская Дума 20 сентября 1872 г. решила отложить рассмотрение вопроса, поскольку в городе имелся состоявший на службе больничный врач, земский врач, двое врачей расквартированного в Иваново-Вознесенске 9-го Староингерманландского пехотного полка, и наконец, несколько «вольных» врачей, к числу которых относился и сам Гонорский.

Таким образом, на некоторое время вопрос оказался заморожен. В первые годы существования города у властей оказалось много других проблем. Об отсутствии в Иваново-Вознесенске городского врача через три года напомнили из губернии. Губернский врачебный инспектор 9 июля 1875 г. донес владимирскому губернатору, что в Иваново-Вознесенске, имевшем вместе с рабочими до 20 тыс. населения, находится лишь один врач – в больнице мастеровых и рабочих. Но для исполнения обязанностей «по медицинской полиции и общественной гигиене» в городе необходимо было введение должности городского врача. Возложить эти обязанности на больничного врача было невозможно вследствие его чрезвычайной загруженности. Городские власти понимали, что этот проект потребует ассигнований из городского бюджета и постарались отказаться от него. На заседании управы 13 августа 1875 г. в очередной раз всплыл вопрос о том, что значительную часть земского бюджета Шуйского уезда обеспечивают налоги с Иваново-Вознесенска. В связи с этим члены управы считали «очень справедливым» рассчитывать на «медицинское пособие» по указанным врачебным инспектором направлениям от земских врачей. Принимая же во внимание, что уездный земский врач М.О. Невядомский постоянно проживал в городе, они и вовсе считали возможным отказаться от введения особой должности городского врача.

Но губернские власти не отступили – 17 ноября 1875 г. губернатор предлагал ивановцам «поспешить удовлетворить требование» о введении должности городского врача. На помощь городу попытался прийти больничный врач В.А. Бугельский. В своем заявлении от 12 декабря 1875 г. он отмечал, что работает в больнице в течение почти целого десятилетия, а со времени образования Иваново-Вознесенска исполняет и обязанности городского врача «без всяких упущении по должности». Причем обязанности судебного и медико-полицейского врача на территории села и посада были возложены на Бугельского еще до их объединения – указом губернского правления от 8 декабря 1870 г. Теперь его фактический труд должен был обрести юридическую базу – Бугельский просил именно его утвердить в новой должности городского врача. После получения очередного напоминания от губернатора (27 января 1876 г.), Дума была вынуждена взяться за дело. На заседании 3 марта 1876 г. было решено ходатайствовать перед правительством об утверждении коллежского советника Бугельского в звании городского врача до того момента, пока не последует «формального выделения города от земства». После этого ивановцы были согласны ввести должность особого городового врача. При этом Бугельский не имел права на получение за новую должность «особенного вознаграждения». Таким образом, городские власти пытались избежать дополнительной финансовой нагрузки. Но новый владимирский губернатор И.М. Судиенко уже 14 июня 1876 г. запросил у головы г. Иваново-Вознесенска сумму «оклада жалования» нового городского врача. Вплоть до ее определения он отказывался ходатайствовать об утверждении Бугельского в новой должности. Тот предложил компромисс – в заявлении новому голове Я.П. Гарелину от 22 февраля 1877 г. он соглашался на низший оклад в 300 руб., которые обязывался немедленно «жертвовать на необходимые городские нужды».

Но к этому времени стало ясно, что успешно справляться со всеми своими обязанностями Бугельский не сможет просто физически, да и вообще в стремительно растущем городе «чувствовался недостаток врачей». В связи с этим на очередном заседании Думы 24 февраля 1876 г. было принято решение принять на открытую должность новое лицо, установив ему годовой оклад в 600 руб. Первая кандидатура обнаружилась стремительно – уже 28 февраля 1876 г. городскому голове поступило заявление на этот счет от проживавшего в Вичуге надворного советника Дмитрия Павловича Зеленского. При этом возник проект перевода Бугельского на должность городского врача, а Зеленского – врача больницы мастеровых и рабочих. Уже 21 марта 1876 г. Зеленский представил городскому голове все необходимые документы – формулярный список и свидетельство Кинешемской управы о девятилетней службе в должности земского врача.

После этого дело о введении в Иваново-Вознесенске должности городского врача, наконец, сдвинулось с мертвой точки. В мае 1877 г. товарищ министра внутренних дел сообщил об утверждении этой должности в штате с жалованием 600 руб. в год на счет городских сумм. В середине июня 1877 г. губернское правление довело это известие до Иваново-Вознесенска. Однако к этому времени от кандидатуры Зеленского уже пришлось отказаться. Бугельский был переведен на должность городского врача губернским правлением лишь 30 сентября 1877 г. А уже 29 ноября 1877 г. в докладе городской Думе Я.П. Гарелин пояснял, что бедные ивановцы за неимением средств «почти никогда не обращаются при болезнях к содействию врача», а прибегают к услугам «знахарей и тому подобных шарлатанов». Было необходимо внушить горожанам «создание необходимости обращаться к врачу». В связи с этим новоиспеченному городскому врачу было доверено по возможности «бесплатное пособие бедным» ивановцам. Через год Бугельский по поручению городского головы приобрел в московском магазине Ф.Б. Швабе «анатомический набор для судебных врачей», за что 29 ноября 1878 г. получил компенсацию из городского бюджета.

Уже вскоре после назначения Бугельского был готов кандидат на замену ему в должности врача больницы. 24 июля 1877 г. городской голова получил заявление о желании занять эту вакансию от 34-летнего отставного ординатора Киевского военного госпиталя Владимира Августиновича Яновского. Это был действительно выдающийся врач, занимавшийся хирургией и глазными болезнями под руководством светил российской медицины с мировым именем – профессоров Л.И. Иванова и Н.В. Склифосовского. Проживавший во Владимире Яновский «льстил себя надеждой» что больничный Совет не оставит его предложение без внимания. Киевский университет Яновский окончил в январе 1874 г., за год до этого получив золотую медаль за сочинение по проблемам применения атропина для глазного лечения. В апреле 1874 г. он был прикомандирован к Киевскому военному госпиталю, а в марте 1875 г. был по болезни уволен от военной службы, после чего служил земским врачом в Поречском уезде Смоленской губернии. Оттуда он уволился в июне 1876 г., а через три месяца был назначен уездным врачом в Суздаль. Энергичный и знающий Яновский был настоящей находкой для Иваново-Вознесенска. На заседании Думы 2 сентября 1877 г. было решено ходатайствовать именно за его кандидатуру перед губернским правлением. Одновременно рассматривался вопрос о размере его жалования, и большинством 12 против 9 голосов было решено оставить его на прежнем уровне – 1200 руб. На новую должность Яновский был определен постановлением губернского правления 18 ноября 1877 г. Зеленский же с октября 1878 г. стал заведующим земской амбулаторией в городе и проработал там вплоть до 1895 г.

Таким образом, от официального постановления городской Думы об утверждении должности городского врача до ее реального введения прошло более двух лет. К концу 1877 г. ситуация определилась – В.А. Яновский возглавил больницу чернорабочих, а В.А. Бугельский стал городским врачом. Он скончался 12 апреля 1883 г. и опекунша его малолетнего сына Александра, оставшегося круглым сиротой, немедленно обратилась к губернским властям с ходатайством на значении ему пенсии. Большая часть пенсии сыну Бугельского (всего 75 руб.) была отнесена на казначейство, а на город была возложена уплата 15,57 руб. в год. А вот Анастасии Яновской, вдове Владимира Августиновича, скончавшегося в начале августа 1891 г., пенсия была назначена в размере 95 руб. Едва вступив на должность, Яновский 10 февраля 1878 г. доложил Я.П. Гарелину, что больница за время своего существования ни разу правильно не вентилировалась. В палатах ощущалась существенная нехватка воздуха, рядом с ними располагались ватер-клозеты, не имелось в больнице также особых помещений для заразных больных и ванн. В ответ Совет больницы сообщал, что она ремонтировалась дважды – в 1874 и 1877 гг., при этом все палаты проветривались. Всего на 60 больничных кроватях ежедневно находилось от 17 до 53 больных. Поэтому Совет полагал, что расширение помещений не имеет смысла, а главное – на перестройку потребуется «много времени и капитала». Но все же 31 января 1879 г. на заседании городской Думы был представлен план перестройки больницы. Однако он был забракован больничным Советом и лишь в сентябре 1879 г. была назначена комиссия для рассмотрения нового плана (в нее вошли фабриканты И.Н. Гарелин, Н.М. Полушин, М.Н. Гарелин и врач М.О. Невядомский).

Словом, Яновский весьма активно включился в работу и сразу вошел в конфликт с больничным Советом, который оказался далеко не в восторге от реформистских проектов нового доктора. Еще более возмутительной Совету показалась его просьба об увеличении годового содержания «ввиду настоящей дороговизны», поданная 28 ноября 1880 г. Последовавшая за этим тяжелая зима, в ходе которой в больнице ежедневно в среднем находилось 65 чел., не считая приходящих, подняла вопрос о введении в ней должности второго врача, поскольку один Яновский с этими обязанностями явно не справлялся. Дискуссия об этом развернулась на заседании городской Думы 19 июня 1881 г. Директор больницы Ф.Н. Гарелин отстаивал позицию, что второй врач требуется в ней исключительно временно, на зимнее время. Причем действующий доктор, по его мнению, подлежал замене, поскольку посвящал недостаточно времени занятиям в больнице. В отличие от него врач М.О. Невядомский в интересах фабричного населения ходатайствовал об установлении при больнице постоянной должности второго врача с правами государственной службы. В результате ходатайство Яновского об увеличении ему жалования было отклонено, а средства эти были направлены на установление должности второго врача. Немедленно посыпались прошения о приеме на это место – еще 19 февраля 1881 г. об этом ходатайствовал юрьевский земский врач П.А. Алявдин, 16 июля – едва окончивший курс Московского университета А.Н. Удин и еще один ивановский врач Н.А. Златовратский, затем – московские доктора А.А. Крупецкий и С.В. Добронравов. В результате предпочтение было отдано Удину – сыну известного ивановского фабриканта, хотя он был утвержден в степени лекаря лишь 20 ноября 1881 г. Уже 27 октября 1881 г. его прошение удовлетворила городская Дума, а 17 декабря ее решение подтвердило и губернское правление. Удину было назначено жалование 600 руб. в год.

В ходе этого дела ивановцы впервые узнали имя Павла Алексеевича Алявдина – будущего второго городского врача и самого заметного деятеля городской медицины на рубеже ΧΙΧ – ΧΧ вв. Павел Алексеевич родился в Судогде в 1856 г., в июне 1880 г. окончил курс Московского университета, а уже в ноябре того же года был утвержден в звании юрьевского земского врача. Но энергичного молодого доктора привлекал Иваново-Вознесенск – один из самых быстрорастущих промышленных центров империи. И после смерти в апреле 1883 г. В.А. Бугельского Алявдин сделал новую попытку, на сей раз оказавшуюся удачной. Уже 26 апреля 1883 г. он был определен городовым врачом в г. Иваново-Вознесенске. Положение с медицинским обслуживанием городского населения в этот момент было весьма непростым. Этот факт иллюстрирует отношение городскому голове Я.П. Гарелину ивановского полицмейстера А.П. Декаполитова от 10 мая 1883 г. Он сообщал, что несмотря на наличие при ивановских фабриках больничных приемных покоев, рабочие далеко не всегда могут получить своевременную помощь. В экстренных случаях найти фабричного врача зачастую оказывалось невозможно – тот был занят «частной практикой в городе или даже вне города». В этом случае больной без всякой предварительной помощи доставлялся в больницу чернорабочих, но и там не всегда мог рассчитывать на скорый прием «так как при больнице нет постоянного дежурства врачей». Деакполитов предлагал учредить из трех врачей комиссию для постоянного контроля за здоровьем рабочих. Ее участники должны была нести ежедневное дежурство для «подавания первоначальной помощи» рабочим «при разных членовредительствах», полученных на фабричных работах. Также они были обязаны раз в неделю устраивать выездной прием на всех городских фабриках, где «давать медицинские советы» нуждающимся и осуществлять санитарно-гигиенический надзор. Кроме того, они обязывались безвозмездно оказывать помощь больным рабочим на дому. Больничные врачи Яновский и Удин были согласны на это лишь с условием увеличения жалования и привлечения третьего «вольного» врача, имевшего возможность большую часть времени употреблять на работу в данной комиссии. Но в этот момент фабриканты были отнюдь не готовы к новым больничным расходам.

Между тем медицинская ситуация в стремительно разраставшемся городе постепенно ухудшалась. Кроме больницы мастеровых, в Иваново-Вознесенске работала лишь одна амбулатория, открытая в 1876 г. Шуйским земством. Если в 1861 г. в больнице было всего 153 пациента, то к 1870 г. число больных в ней достигло 849 чел., а в 1887 г. – 1364 чел. Росло и число амбулаторных больных – в 1867 г. они посетили больницу 4097 раз, а в 1875 г. – уже 6744 раза. После открытия амбулатории шуйского земства на Никольской ул., объем приема в больнице мастеровых и рабочих снизился, но ненадолго – уже в 1878 г. число посещений достигло 7112, а к 1883 г. – 8351 г. Земская амбулатория в первый год работы (1877 г.) приняла 3104 посещения, а к 1883 г. это число увеличилось почти втрое – до 12128. Ясно, что ивановская медицина не справлялась с потребностями растущего городского населения. Эта ситуация вызывала справедливую тревогу у главного врача земской больницы В.А. Яновского. Он 4 марта 1887 г. сообщал в больничный Совет, что в течение последних трех лет больница была переполнена больными, вследствие чего помещение и гигиеническая обстановка в ней пострадали настолько, что «не могут удовлетворять самым скромным требованиям». В качестве доказательства он приводил неоднократные случаи заболевания рожистым воспалением пациентов непосредственно в ходе их лечения в больнице. Он полагал, что «тщательный ремонт и очистка больницы совершенно необходимы, в противном случае на будущую зиму в нее будет невозможно помещать больных». Неудовлетворительное состояние больницы отмечал и губернский врачебный инспектор при ее осмотрах 5 января 1884 г. и 4 августа 1886 г. – по его словам, помещения «нуждалось в капитальной ремонтировке». Лишь после этого было принято решение о перестройке больницы – к ней были присоединены помещения находившихся рядом Николаевской богадельни и Александровского приюта, которые были переведены в другие здания. Всего перестройка больницы потребовала от местных фабрикантов почти 47 тыс. руб., число больничных коек увеличилось с 60 до 80.

Со своей стороны, активную работу по совершенствованию «медицинской части» г. Иваново-Вознесенска развернул городской врач П.А. Алявдин. Еще 23 декабря 1886 г. он докладывал городской управе о необходимости устроить при больнице чернорабочих две или три постоянных городских койки – для помещения в экстренных случаях лиц, не имеющих больничных билетов. При поступлении к нему подобных больных Алявдин официально не имел права помещать их в больницу чернорабочих, да в ней и не всегда имелись свободные места. Между тем при заразных заболеваниях изоляция таких пациентов была необходима во избежание распространения эпидемии, а многие из них при отсутствии лечения просто рисковали умереть на улице. Он также просил устроить для него приемный покой, который мог служить «в экстренном случае местом подачи помощи». В нем же можно было свидетельствовать лиц, забираемых в полицейскую арестантскую и проституток (поскольку на квартире осматривать их Алявдин не мог). Также он просил нанять ему в помощь городского фельдшера, который должен был заведовать приемным покоем и исполнять поручения по санитарной части (дезинфекция домов, наблюдение за распространением заразных болезней, помощь при вскрытии трупов). Вопрос этот обсуждался в Думе 18 февраля 1887 г. Директор больницы К.И. Маракушев заявил, что открытие в ней «городских» коек невозможно – она переполнена больными.

В связи с этим, было решено «в виде опыта» на один год открыть городской приемный покой на 2 койки и нанять для него фельдшера (квартировать он должен был при том же покое). Покой открывался в здании бывшей фабрики А.А. Напалкова, приобретенной городом (ныне – ул. Степанова). На его годовое и содержание и медикаменты выделялась скромная сумма в 300 руб. Уже 20 февраля 1887 г. в управу поступило прошение военно-медицинского фельдшера М.Я. Смирнова, имевшего постоянную практику в Иваново-Вознесенске о желании занять должность городского фельдшера. Смирнов был зачислен на нее с 1 марта 1887 г. с годовым окладом в 200 руб. В марте в одном из домов напалковской фабрики были произведены ремонтные работы – устроена квартира для фельдшера и приемный покой (всего на пять комнат). При нем имелось ретирадное место и гардероб. В комнатах покоя была исправлена печь, поклеены обои, поставлены образа, приобретены хирургические инструменты, белье и разные другие мелочи. Впрочем, в 1913 г. П.А. Алявдин критически оценивал его состояние: «Флигель был очень старый, весь худой, с провалившимися печами, которые можно было топить, не открывая трубы, сквозь худые стены залетал и снег».

Первые больные поступили в него лишь 3 ноября 1887 г. До конца года на лекарства и продовольствие для них было израсходовано 14,23 руб. Питались больные неплохо – в их рационе имелся черный и белый хлеб, молоко, говядина, картофель, овощи. В апреле 1888 г. для них был приобретен самовар и чайные приборы. Но летом 1888 г. напалковский флигель стал опасен для жилья (возле него в бывший фабричный колодезь осела земля, и здание стало наклоняться в сторону колодца). В связи с этим 29 июля 1888 г. городская Дума приняла решение перевести приемный покой в каменное здание в том же напалковском имении, выходившем на другую улицу – Никольскую (ныне – ул. Театральная). В связи с этим приемный покой был расширен – до 4 коек, в нем также была устроена амбулатория для приходящих больных. В августе 1888 г. на приемном покое появилась вывеска, за которую «живописец вывесок» Я.А. Мартынов получил 7 руб. Представляя городской Думе отчет о деятельности покоя за 1890 г., Алявдин сообщал, что «несмотря на усиленное старание» не может оказывать помощь всем приходящим больным, так что ежедневно 10-15 чел. покидают лечебницу «несолоно хлебавши». Поскольку в таких условиях городской фельдшер уже не мог рассчитывать на посторонний заработок, он просил увеличить его жалование, «ибо на такое, какое он получает, в настоящее время хорошего фельдшера найти нельзя». В результате Дума решила выразить врачу благодарность «и просить продолжать эту полезную службу». При этом число приемных дней в амбулатории было решено увеличить: если ранее прием проходил лишь три дня в неделю, то теперь должен был идти ежедневно, за исключением воскресения и праздников. Бюджет приемного покоя был увеличен на 500 руб., причем 300 руб. должны были пойти на найм помощника Алявдину, 200 руб. – на приобретение лекарств, и лишь 40 руб. – на фельдшера. Впрочем, помощника городской врач так и не нанял – ему представилась возможность одному «производить ежедневные занятия по приему больных».

Осенью 1891 г. города накрыла эпидемия сыпного тифа. В результате амбулатория на время была закрыта, поскольку все помещение приемного покоя было занято тифозными больными (до 30 чел.). На следующий год летом в Иваново-Вознесенск явилась холера. «И в эту эпидемию приемный покой сослужил большую службу городу, так как многие больные соглашались лечь только в приемный покой, а не в другие предназначавшиеся к лечению холерных больных заведения» – писал Алявдин. Итоги первому этапу деятельности городского приемного покоя Алявдин подводил в отчете, направленном городскому голове 19 апреля 1892 г. В течение двух первых месяцев его работы в 1887 г. на двух койках располагалось всего 4 пациента. В следующем году число коек было увеличено вдвое, в покое было принято 13 пациентов (316 больничных дней). Значительно расширена работа приемного покоя была в 1889 г. – число коек в нем увеличилось до 7, а пациентов – до 75 (1437 больничных дней). Популярность этого лечебного заведения возрастала с каждым годом – в 1891 г. число больных достигло 161 чел. (2224 дня). В среднем число больных на койку в 1889 г. составляло 4 чел., а в 1891 г. – 6 чел., что позволяло Алявдину сделать вывод о недостатке существующего «числа коек». Всего за четыре года в покое было принято 346 больных, в том числе 101 чел. с заразными болезнями и 24 сифилитика. Амбулатория при приемном покое открылась в 1889 г. В первый год работы число ее посещений составило 2756, а в 1891 г. – 4825 чел. за 11 мес. «Имею основание полагать, что уже года через два число приходящих больных увеличится вдвое» – писал Алявдин. Первое место среди клиентов амбулатории в течение трех лет занимали женщины – 2649 заболевших (46,7%), второе – дети (1636 чел., 29%), а мужчины оказались лишь на третьем месте – 1374 чел. (24,2%). Причем 85% посетителей амбулатории принадлежали к жителям «собственно Иванова» (имеется в виду бывшая территория села), а заречная часть давала лишь 15% клиентов. Объяснялось это исключительно «дальностью расстояния» до врачебного пункта. Особенное внимание доктор обращал на частоту заболеваний женскими болезнями – к этой категории относились 14,4% женщин из общего числа заболевших (378 чел.). Главная причина этих болезней крылась в неправильно проведенных родах.

В связи с этим, городской врач выдвигал три предложения: об увеличении числа коек в приемном покое, необходимости открытия второй городской амбулатории на территории Вознесенского посада, а также об открытии родильного приюта. Последний проект возник у Алявдина еще годом ранее. В записке, адресованной городскому голове А.И. Дилигенскому от 11 сентября 1891 г., он детально обосновывал необходимость устройства родильного приюта и даже начерно набросал его план, оценивая стоимость строительных работ не более, чем в 2500 руб. Предложения Алявдина были разобраны на заседании городской Думы 28 мая 1892 г. Было решено довести число коек в приемном покое до 10. Относительно открытия посадской амбулатории возникли серьезные разногласия. Одни гласные призывали вовсе воздержаться от этого, другие – обратиться к Совету больницы с просьбой об открытии при ней амбулаторного приема для «безбилетных» больных (город обязывался уплачивать за это 600 руб. в год). Большинством в 12 голосов против 8 было принято это предложение. На открытие родильного дома было решено начать сбор частных средств (первое пожертвование в 1000 руб. немедленно поступило от Н.Г. Бурылина).

Первые успехи заставили городского врача удвоить давление на городские власти. Уже через год (23 июня 1893 г.) направляет в управу новую записку об устранении недостатков в работе приемного покоя. Прежде всего, он отмечал, что 10 коек в осеннее и зимнее время для покоя недостаточно (в 1892 г. в лечебнице оказались уже 226 больных). Тесным представлялось и помещение амбулатории, поскольку число приходящих больных все увеличивалось (в 1893 г. – 7047 чел.). Неудобным было расположение амбулатории рядом с больничными палатами, а также небольшой объем помещения для ожидания (где приема ждали иногда до 5 часов). «В настоящее время можно сказать, что дальнейшее развитие приемного покоя будет вполне зависеть от улучшения его помещения» – заключал свое заявление Алявдин. Реакции на него не последовало и 3 сентября 1893 г. в новом заявлении Алявдин более детально остановился на существующих проблемах. Он вновь отмечал, что раньше с расположением комнаты ожидания рядом с больничной палатой и ватер-клозетом еще можно было мириться – 10-15 ожидающих не слишком затрудняли больных. Теперь в эту комнату набивается до 40 чел., что совершенно неприемлемо. Шум ходьбы, разговоров и плач детей сильно беспокоил «лежачих» больных. Кроме того, они рисковали получить заразную болезнь. Он просил об устройстве для амбулатории просторного помещения, отдельного от больницы. В самой больнице требовался «приличный» ватер-клозет, отдельная ванная и операционная. Все это можно было устроить, если перевести амбулаторию и квартиру фельдшера в другое помещение. Алявдин настаивал, что положение покоя оказалось критическим – его недостатки грозили «подорвать доверие жителей» к этому медицинскому учреждению. Реакции властей вновь не последовало, но городской врач был настойчив. 22 марта 1894 г. он сообщал, что получил от врача В.В. Рейслер санитарную карточку на больного натуральной оспой. Но в больнице мастеровых в его приеме было отказано (за отсутствием больничного билета), а земский и городской приемные покои оказались переполнены. В результате больной был отправлен на лошадях за 30 верст в Шуйскую земскую больницу. Алявдин заявлял, что свободных коек в городском приемном покое почти не бывает, а при настоящих условиях все это грозит развитием эпидемии. На сей раз адресатом его послания стал городской голова.

15 и 22 сентября 1894 г. Алявдин уже прямо просил нового городского голову П.Н. Дербенева поставить перед городской Думой вопрос о переустройстве приемного покоя. Вновь перечисляя все недостатки существующего учреждения, Алявдин заключал, что шестилетний опыт ясно показал необходимость создания вместо него «благоустроенной городской больницы». Количество больных стало критическим: «Ложатся на койку те, которым умереть негде. Да и тем нередко приходится отказывать за неимением места». По его мнению, даже перевод амбулатории в другое место уже не мог помочь исправлению положения – в любом случае необходимо строить «больничку» на 16-20 коек «в которой лечение было бы обставлено всем необходимым». На основании личного опыта Алявдин писал, что в таком большом городе, как Иваново-Вознесенск, необходимо такое заведение, в котором «могли бы лечиться лица среднего состояния, и пожалуй, лучше ничего не иметь, чем ограничиваться существованием приемного покоя в настоящем его виде, похожем не на лечебное заведение, а на складочное место всяких убогих и больных». Главным достижением ивановской медицины, по его мнению, было отсутствие платы, но это же было и главной проблемой – «скольким приходится отказывать в приеме на койку и в амбулаторном совете за неимением возможности и времени».

На сей раз, просьба возымела действие – на заседании Думы 22 сентября 1894 г. гласные Думы – врачи (М.О. Невядомский и К.И. Дементьев) поддержали просьбу Алявдина, указав на возможность использовать для городской больницы холерный барак, возведенный еще в августе 1892 г. В результате было постановлено за недостатком средств пока ограничиться ремонтом приемного покоя с выводом амбулатории в другое место. Но вскоре в Иваново-Вознесенск прибыл губернский врачебный инспектор – для осмотра больничных помещений в связи с введением в июле 1895 г. действия нового лечебного устава, утвержденного 10 июня 1893 г. Осмотрев городской приемный покой 11 января 1895 г., он констатировал его полное несоответствие новым требованиям. В покое не было изолятора для заразных больных, ванной, комнаты для прислуги, часовни, «отопление и вентиляция самые примитивные, ретирады холодные и зловонные». В связи с этим он настоятельно рекомендовал городским властям озаботиться устройством нового больничного помещения. Одновременно был выработан штат для новой лечебницы, утвержденный на заседании городской Думы 13 января 1893 г. Он включал доктора (300 руб. в год), фельдшера (300 руб.), кастеляншу (180 руб.), сторожа (144 руб.) и кухарку (72 руб.). На следующем заседании 26 января 1895 г. была сформирована комиссия по устройству новой лечебницы. В нее вошли, кроме Алявдина, гласные-врачи Дементьев и Невядомский, а также А.М. Гандурин, Ф.Н. Витов и Н.Н. Зубков.

В начале марта 1895 г. городской врач направил П.Н. Дербеневу детальное обоснование проекта переустройства приемного покоя. Если в начале работы покоя амбулаторный прием занимал не более двух часов, то теперь продолжался до 6 часов – в одно утро на него являлось до 50 чел. Что касается стационарных больных, их состояние он иллюстрировал таблицей за первые два месяца текущего года. Из числа 47 оказавшихся на лечении больных «все были местные жители, все крайне недостаточные в материальном отношении, почти все с тяжелыми болезнями и лечились они очень недолго, чтобы дать возможность лечь другим больным». За это время 13 больным пришлось отказать в приеме на койки. «Могу заверить, что многие из упомянутых больных были бы уже покойники, если бы своевременно не были помещены на койки приемного покоя» – отмечал Алявдин. Постоянный рост амбулаторного приема свидетельствовал о том, что работа приемного покоя «основана на действительной, а не на фиктивной потребности народонаселения в медицинской помощи». Кроме местных жителей, приходилось принимать переселившихся в города крестьян, а рабочие обычно приводили детей «так как амбулатория чернорабочей больницы крайне удалена от района Иванова». Таковым обычно давались лишь советы, но отказывалось в выдаче лекарств (за редкими исключениями для детей). За январь и февраль 1895 г. в приемный покой обратилось 760 чел. (1512 посещений), из них 153 крестьянина и 83 рабочих. Лекарств не получили из них 144 чел. (20%). Большую часть посетителей покоя, как и раньше, составляли женщины и дети: в 1894 г. – 1793 женщины, 1245 детей и 788 мужчин.

На заседание больничной комиссии 14 июля 1895 г. Алявдин представил выработанный им план строительства больницы. Он решил отказаться от постройки отдельных павильонов и возвести для лечебницы общее здание – стоимость его по проекту городского архитектора С.В. Напалкова составила 17500 руб. При этом не учитывалась стоимость постройки отдельного барака для заразных больных, а также надворных служб. В конце декабря 1895 г. Алявдин сообщил членам комиссии, что оказался вынужден сократить прием в городской приемный покой – одна из его палат пришла «в такое невозможное состояние сырости и холода, что помещение в нее больных представляется безусловно вредным». В связи с этим он просил ускорить решение вопроса о возведении новой больницы. Смета на постройку больницы, составлявшая 33000 руб., была рассмотрена на заседании Думы 20 декабря 1895 г. Городскому архитектору было рекомендовано для выяснения «действительной стоимости» строительства немедленно войти в соглашение с подрядчиками. Для больницы был намечен участок, принадлежащий А.И. Замыцкой на пересечении Панской и Старой Балаганной ул. (ныне – перекресток ул. Станко и Маяковского) в 3000 кв. саж.

Между тем наиболее известный ивановский строительный подрядчик М.Т. Скорынин был согласен получить за строительство только каменного корпуса сумму не менее чем в 39000 руб., значительно превышавшую смету городской Думы. Ввиду этого на заседании комиссии 9 февраля 1896 г. было решено от возведения каменной больницы отказаться, ограничившись деревянной, причем строительство ее начать уже весной. При этом было принято во внимание, что потребность в ней слишком велика, а существующий приемный покой, скорее всего, придется закрыть уже в текущем году. В связи с этим был избран и новый участок под больницу – на городской земле напротив Благовещенской церкви. На строительство у городских властей испрашивалась сумма в 34000 руб. Дума 15 февраля 1896 г. постановила это предложение принять, хотя сумм на строительство к настоящему моменту набралось лишь 17600 руб. (вместе с пожертвованными М.А. Гарелиной на том же заседании 5000 руб.). Большая часть оставшейся суммы была покрыта с помощью частных пожертвований. Если Гарелина внесла свою сумму на устройство в больнице «именной» койки С.С. Удина, то Алявдин вскоре «выбил» у благотворителей аналогичные пятитысячные вклады на устройство коек имени Ф.Н. Витова и Н.Н. Фокина. Подряд на строительство здания за 19000 руб. был сдан подрядчику Е.К. Елину, печная работа за 5000 руб. была доверена Ф.К. Безрукову, водопровод за 2200 руб. обязывался устроить И.И. Иванов, а асфальтовые полы – Л.А. Остроумов. В середине ноября 1896 г. Алявдин представил в управу новые проект штатов 20-коечной больницы. Согласно им, врач должен был получить жалования 300 руб. в год, фельдшер – 420 руб., фельдшерица – 300 руб., кастелянша – 240 руб., служитель и дворник – по 120 руб., три сиделки, кухарка и прачка – по 84 руб. Как видим, число служителей больницы сравнительно с прежним проектом увеличилось вдвое.

Больница была осмотрена членами комиссии во главе с городским головой 15 января 1897 г. Они нашли «все работы выполненными хорошо и настолько законченными, что в настоящее время не встречается препятствий для помещения больных». Недостроенными оказались лишь баня и прачечная. Впрочем, эти помещения Ф.К. Безруков обязался «окончить отделкой в самом непродолжительном времени». Новая больница была открыта 19 января 1897 г. Уже в первый год в ней оказалось 263 больных, которые провели в больнице в общей сложности 4665 дней (в 1896 г. в приемном покое было 198 больных, а больничных дней они провели в нем вдвое меньше – 2387). Алявдин замечал: «Хороша она в особенности летом, когда для больных имеется полная возможность проводить время по целым дням на террасах, примыкающих непосредственно к зданию больницы и выходящих в сад (чего нет больше ни в одной больнице города)». Уже в первый год на должность ее нового заведующего был назначен врач А.Е. Напалков – у Алявдина просто не оставалось времени на руководство ею. Прием амбулаторных больных осуществлялся с 9 до 11 часов утра. Бесплатным лечением и лекарствами имели возможность пользоваться все городские обыватели. Крестьяне и фабричные рабочие также могли получать бесплатный совет, но вот лекарства им уже не отпускались – за этим они должны были обращаться в «ведомственные» лечебницы (земскую и чернорабочую больницы). То же касалось и стационарного лечения (за исключением экстренных случаев, когда больные принимались «без различия положения»). «Во всякое время» бесплатно проводилась и прививка оспы. Поскольку число амбулаторных больных возрастало с каждым годом, с 1900 г. для заведования амбулаторией был приглашен особый врач – М.Н. Красовский. Число посетителей амбулатории к 1900 г. составляло уже 5000 чел. (10500 посещений), а к 1906 г. увеличилось вдвое – 10415 чел. (24343 посещения).

Строительство городской больницы оказалось первой большой победой Алявдина. Заметим при этом, что он не только писал многочисленные прошения, но и лично разрабатывал проект, собрал значительную часть средств, а от оклада за должность больничного врача и вовсе отказался. Вскоре многочисленные ходатайства позволили ему в феврале 1899 г. «пробить» в Думе проект строительства городского родильного приюта на 6 штатных коек, который начал работу 27 января 1901 г. А еще через пять лет, в феврале 1906 г. ему удалось добиться от городских властей решения об открытии второй городской амбулатории в районе посада. 20 декабря 1905 г. Алявдин писал городскому голове, что уже неоднократно возбуждал этот вопрос перед властями «для подачи медицинской помощи бедным жителям посада». Он отмечал, что на правом берегу Уводи существует сразу четыре лечебных учреждения – городская и земская больницы и амбулатории – тогда как «для жителей посада не сделано ровно ничего». «Сколько раз я мог наблюдать, что лечение не могло быть выполнено по той причине, что за лекарствами самому больному ходить было не под силу, а послать некого» – возмущался врач. Также ему приходилось отказываться от методов лечения «посадских» больных, требующих ежедневного посещения амбулатории. «А стало быть, сколько здоровья, а может быть, и жизней было бы сохранено, если бы была амбулатория в посаде!» – восклицал он. Что касается материальных средств, то они «тотчас вернутся обратно городу в виде той пользы, какую принесет амбулатория жителям». Впрочем, и средства эти были невелики – 2000 руб. на медицинский персонал, 1300 руб. на медикаменты, 500 руб. на съем помещения и 200 руб. – на сторожа. Заключал он свое заявление так – «это не моя просьба, а просьба самих неимущих больных». На этот раз «потенциальные больные» действительно поддержали Алявдина – 11 января 1906 г. в Думу было направлено соответствующее заявление жителей «местности Хуторово».

Эти прошения «поверглись всестороннему обсуждению» на заседании Думы 16 февраля 1906 г. и, несмотря на определенную оппозицию, большинством в 14 голосов было решено выделить деньги на открытие «посадской» амбулатории. В представленной еще 25 января в Думу смете Алявдин четко определял обязанности персонала. Сторож за 15 руб. в мес. должен был заниматься также уборкой помещений и стиркой, а вместо фельдшера требовалась фельдшерица, поскольку большую часть больных составляли женщины. Фельдшерица должна была получать не менее 50 руб. в мес. «иначе не одна знающая дело фельдшерица не согласится взять это место». Жалование врача составляло 125 руб. в мес. Уже 24 февраля 1906 г. поступило заявление от желающей занять должность амбулаторной фельдшерицы – от недавно переехавшей из Подольска Н.Ф. Фидлер. В удостоверении подольского уездного врача отмечалось, что она «обладает отличными знаниями больничного и аптечного дела и всегда образцово относилась к исполнению своих обязанностей». Знал ее и сам Алявдин по совместной работе на фабрике Товарищества сыновей Н.М. Гарелина – по его отзыву от 20 апреля 1901 г. она «отличалась крайне тактичным и гуманным отношением ко всем обращающимся к ней лицам, без различия их служебного положения на фабрике».

На заседании городской Думы 18 марта 1906 г. было решено назначить врачом посадской амбулатории П.А. Алявдина (с окладом 1200 руб. в год), а фельдшерицей – Н.Ф. Фидлер (600 руб. в год). К этому времени для амбулатории уже был снят дом Базаровой на Мельничной улице, а медикаменты и перевязочные средства выписаны из Москвы. Часы приема устанавливались с 9 до 12 утра, помощь не оказывалась лицам, имеющим больничные билет и проживающим вне городской черты. Прием должен был вести врач, а хозяйство, аптека и отчетность ложились на плечи Фидлер (в случае необходимости, она могла привлекаться к помощи и в других городских лечебницах). Уже вскоре новая амбулатория приняла первых пациентов. Несмотря на то, что работала амбулатория в «мало приспособленном деревянном доме», деятельность ее постепенно расширялась. Уже на следующий год ее работы Алявдин добился выделения городом 300 руб. на бесплатную выдачу молока бедным детям. Добавляя значительные средства частных жертвователей, он довел количество «молочных порций» для маленьких ивановцев до 75 тыс. в год. В первый год работы амбулатория приняла 3524 чел. (8181 посещений), а уже на следующий – 6936 чел. (14583 посещения). К 1909 г. число ее клиентов достигло 76661 чел. (15840 посещений).

Столь благотворная для медицинской ситуации в «Русском Манчестере» деятельность городского врача не осталась незамеченной. Еще 19 мая 1903 г. министром внутренних дел Алявдину была назначена за 20-летнюю беспорочную службу годовая пенсия в 230 руб. из доходов г. Иваново-Вознесенска. А 25 июля 1913 г. в городскую Думу от группы гласных поступило заявление о чествовании П.А. Алявдина, прослужившего на месте городского врача уже на протяжении 30 лет. Сам Алявдин на вопрос о своих службах 6 сентября 1913 г. отвечал – «насколько помню, с конца 1886 г. по 1898 г. я занимался в городском приемном покое, городской амбулатории и городской больнице, с марта 1906 г. состою врачом второй городской амбулатории». Через четыре дня в послании городскому голове он отмечал, что «положил принцип служить городу в основу своей деятельности в течение всей моей жизни в Иваново-Вознесенске, начиная с момента вступления на должность 3 мая 1883 года». Поэтому он считал излишним пафосные благодарности: «Моя деятельность прошла открыто, не требует комментариев, всем понятна и при этом всякий, кто знает меня, может видеть, что если что мною и сделано для города, то все сделано в силу исполнения моего служебного долга». На заседании Думы 10 сентября 1913 г. С.И. Грачев отметил «излишнюю скромность» городского доктора в оценке своей деятельности. Тем не менее, было решено поднести ему адрес, поручив составить его врачебно-санитарной комиссии и ассигновав на приобретение папки для адреса сумму в 100 руб. Впрочем, Алявдин, выразив по этому поводу «чувство глубокой признательности», просил адрес все же не составлять, а деньги на него передать в благотворительное общество.

Егор Бутрин, главный археограф