Города и веси… Юрьевец. Часть 4

К июню 1799 г. в Юрьевце имелось 143 частных лавки, делившиеся на 4 торговых ряда. В первом торговали мясом, во втором — тканями, в третьем — овощами и химическими товарами, в четвертом — мылом и тряпьем. Каждый ряд имел своего старосту. Конфигурация рядов могла изменяться: на 1808 г. избирались старосты в хлебный и калачный ряд, а также в овощной ряд. Юрьевецкие мещане, торговавшие в хлебном ряду, на место старосты Якова Григорьевича Беляева 1 января 1808 г. «единогласно приговорили» избрать «из своих сотоварищей» Якова Ивановича Калашникова. Староста должен был «иметь всекрайнее надзирание», чтобы каждый торговец имел холщевый балахон, а полки и товары были покрыты белыми полстями. В летнее время у каждой лавки должны были находиться кадки с водой и шваброй. Главной задачей старосты была подача ведомостей в полицию и магистрат о закупке и продаже хлебных товаров — ржаной и пшеничной муки, гречневой и просяной крупы, овса и сена. Ведомости подавались за неделю, месяц, треть и половину года. Торговцы же обязывались у него «быть во всяком послушании» и исполнять требования магистрата и полиции. Если староста отлучался, он представлял заместителя — когда Я.И. Калашников в марте 1808 г. собрался в Тотьму, старостой на время его отсутствия стал Яков Петрович Щепетинщиков. В овощном ряду выборы прошли в начале сентября 1808 г. – вместо Ефима Алексеевича Морокова старостой стал Яков Алексеевич Гиганов. Ему надлежало следить за чистотой в ряду, наблюдать, «чтобы у каждого были веса и безмены справедливые и заклейменные», а также пресекать «чрезмерное возвышение» продажных цен в сравнении с покупными. Но главной задачей, как и у Калашникова, был противопожарный контроль — «чтобы в летнее время во оном ряду на крышах были у каждого с водою и помелом кади, а в ряду чаны». Старосты лавочных рядов приводились к присяге, как и другие «общественные служители», в Спасо-Входском соборе.

При наличии такого значительного количества лавок реальная численность торговцев в городе была невелика. В январе 1819 г. в овощном ряду торговали 19 чел., в щепетинном — 15 чел., в мясном — 11 чел., в сыромятном — 10 чел., в мыльном и кузнечном — по 4 чел., а в хлебном и соляном — по 2 чел. Таким образом, общее число юрьевецких торговцев составляло 67 чел. К декабрю того же года оно увеличилось до 82 чел.: в овощном ряду торговали 25 чел., в щепетинном — 20 чел., в мясном — 10 чел., в шорном и мыльном — по 9 чел., в кузнечном — 7 чел., а в соляном — 2 чел. Таким образом, количество торговцев сильно зависело от времени года рыночной конъюнктуры. Впрочем, эти сведения включают только лиц, торговавших на сумму от 1000 руб. Гостиного двора в городе не было, а деревянные лавки сильно устарели и обветшали. Они сдавались в аренду городской Думой, но доход от нее был невысок: в 1814-1816 гг. город заработал «с площадных мест, занимаемых торгующими» всего 1223 руб. (407,5 руб. в год). В связи с этим в начале 1820 г. возникает план реконструкции Благовещенской торговой площади в Юрьевце. По мнению губернатора, возвести каменный Гостиный двор в центре площади было невозможно. Зато вполне вписывался в окружающий ландшафт корпус деревянных лавок. Фасад его был разработан знаменитым архитектором В.П. Стасовым (1769-1848). Уже 20 марта 1820 г. губернатор приказывал городничему немедленно приступить к «сломке обветшавших лавок», на месте которых должен был возникнуть новый торговый корпус. Городская Дума обсудила предложение 6 мая 1820 г. С одной стороны, было ясно, что доверить возведение лавок «частно каждому гражданину» просто невозможно, а с другой – на постройку всех запланированных корпусов была «потребна значительная сумма, которую единовременно общество составить складками за недостатком городских доходов не в состоянии». Дело в том, что в настоящем году оно оказалось отягощено «чрезвычайно умножившимися против прошлых лет расходами», которые покрывались путем «общественных складок». В связи с этим Дума предлагала возвести сначала один корпус лавок на месте, «облегаемом 24-м кварталом» – в 1821 г. Остальные лавки по мере возможности можно было выстроить позднее.

В течение летнего сезона 1820 г. были снесены старые строения на площади и заготовлен «лесной материал» для возведения новых. В первой половине июня 1821 г. прошли торги на строительство нового корпуса лавок. Их предполагалось возвести два: первый должен был включать 30 лавок с 15-ю погребами (общим размером 57,6 на 14,2 м), второй – 9 лавок с погребами (32 на 8,5 м). Подряд на первый корпус получили за 1800 руб. крестьяне д. Гребни Дьяконовского приказа Ферапонт Иванов и Петр Ферапонтов. Второй за 700 руб. должны были возвести юрьевецкие мещане Яков Иванович Юнусов и Иван Григорьевич Корепанов. Однако с определением точного места для постройки лавок возникли некоторые сложности, которые разрешил лично губернатор в ходе визита в Юрьевец 2 июля 1821 г. Он указал, что постройку лавок следует произвести в середине площади, а не на тех местах, где по плану планировалось возвести «каменные дома для народного собрания». Лавочные корпуса требовалось выстроить по линии 25-го квартала и «в симметрию» против 22-го квартала, отступив от показанных на плане каменных домов более 20 м. Строительство было окончено к осени 1822 г. Наконец, 26 сентября 1822 г. юрьевецкое общество изъявило согласие на отдачу лавок «торгующим из оклада в градские доходы». В первый год планировалось с каждой лавки с погребами получать по 25 руб., а с лавки без погреба – по 15 руб. Первый корпус на 30 лавок именовался большим, второй на 9 лавок – мясным. Позднее был пристроен еще один «малый» корпус на 14 номеров лавок – таким образом общее их количество достигло 53 номеров. В них также выделялись несколько рядов. В отчетах городской Думы за 1835-1846 гг. отмечены ряд «с красным товаром» (8-9 лавок), хлебный (10-12 лавок), мясной (9 лавок), москотильный и соляной (по 8 лавок). Также в рядах имелось по 1-2 лавки с сыромятным, кожевенным и бумажным товарами, а еще от 4 до 7 лавок ежегодно пустовали.

Обычно лавки сдавались разным хозяевам с торга на пятилетний срок. К сентябрю 1837 г. очередной срок пятилетней аренды окончился. Торги на сдачу лавок новым хозяевам были проведены 11 и 15 сентября, а затем 6 октября 1837 г. Трехкратная «переторжка» должна была повысить арендную плату путем привлечения наибольшего числа конкурентов. В действительности, подобная тактика редко приводила к значительным успехам — если аренда и возрастала, то на очень небольшие суммы. На одну лавку обычно претендовали не не более двух арендаторов. Так, лавку № 1 в большом корпусе желали получить мещанин П.Т. Смолин, предложивший 14,4 руб. Его конкурент А.А. Медников сразу поднял ставку до 20 руб. Смолин «наддал» всего 1 руб., а Медников — еще 40 коп. Он и оказался новым арендатором с уплатой в казну 21 руб. 40 коп. за год. За эту же сумму получил лавку № 2 мещанин М.И. Лобанов (его конкурент И.А. Соколов начал торг с 20 руб.). А П.Т. Смолин за аналогичную сумму снял лавку № 3 (здесь торги с 19 руб. начал Г.М. Бабушкин). Некоторые лавки сдавались сразу по две: за объекты № 29 и 30 вели борьбу купец И.Г. Сухов и мещанин И.Д. Шапошников. В итоге победу одержал последний, «наддавший» к своей первоначальной ставке в 41 руб. всего 1,5 руб. Всего сумма аренды с со всех лавок составила 905,9 руб. в год. Арендная плата вносилась в казну в ноябре каждого года. Каждый арендатор заключал с Думой типовой контракт, согласно которому она обязывалась чинить ветхие лавки, а также иметь при них за свой счет «ночной караул для охраны от воров». Если торговец желал прервать аренду, то обязан был внести сумму за текущий год сполна. Он мог также передать лавку другому арендатору, но обязаны был «испросить» на это согласие городских властей. В случае пожара компенсации арендатору не полагалось, но если «несчастие» происходило по его неосторожности — он должен был понести законную ответственность. Арендный срок на сей раз для всех трех корпусов был установлен разный: 5 лет для лавок в большом, 3 года — в мясном и 2 года — в малом.

Кроме того, на Благовещенской площади был выстроен корпус общественных балаганов. Они также сдавались в наем по предписанию губернатора от 7 апреля 1828 г. на срок в три года. В 1832 г. город получал от 4 до 8 руб. с владельца каждого из 19-ти балаганов (всего они уплатили 100 руб.). В дальнейшем арендные правила изменились — был определен один подрядчик, уплачивавший откупную сумму за все балаганы сразу. После этого он сам имел право распоряжаться ими. Главный арендатор обязывался «в пользовании для собственной торговли» иметь не более одного балагана. Прочие он сдавал «в наймы торгующим лицам, взимая с торговцев плату по взаимному соглашению». При этом приезжающих на еженедельные торги крестьян «с собственными произведениями» принуждать к аренде балаганов «без взаимного согласия» он права не имел. Город, в свою очередь, обязывался содержать мостовую перед балаганами «в чистоте и опрятности». С 1836 г. балаганы держали на откупе за 400 руб. в год С.В. Козин и С.С. Плетенев, а в марте 1839 г. были проведены два торга среди желающих получить этот подряд. В первом приняли участие И.Я. Баженов, М.С. Усищев, М.Т. Гладышев и С.В. Козин. Каждый из них увеличивал сумму четыре раза, так что она с 300 руб. возросла до 400 руб. На «переторжку» прибыли два новых конкурента — Гладышева и Козина заменили И.П. Усищев и А.Я. Автамонов. По ее итогам стоимость подряда возросла до 450 руб., которые предложил Андрей Якимович Автамонов. В общественных балаганах располагались практически все табачные лавочки в Юрьевце (в 1848 г. их было 9).

Также на Благовещенской площади были расположены 30 полков. Эти прилавки предназначались специально для приезжих крестьян, горожане с них не торговали. Полки также получал на откуп «содержатель», затем сдававший их крестьянам не выше цены, установленной губернским правлениям. В феврале 1848 г. правление установило арендный сбор с полков с 1-го по 10-й — 5 коп., с 11-го по 20-й — 4 коп., а с 21-го по 30-й — 3 коп. Этот сбор был признан «достаточным для пользы города и нисколько не обременительным для торговцев». Подрядчик также должен был следить за состоянием полков и в случае необходимости ремонтировать их. При этом принуждать крестьян к торговле на полках он не мог. В результате откупная сумма за эту «статью» оказалась весьма невысока. На торге 10 июня 1846 г. мещане В.Г. Бахорев, С.В. Козин и В.И. Винокуров предлагали за полки от 10,5 до 11,4 руб. в год. В «переторжке» на четвертый день приняли участие только Козин и Винокуров, наивысшая ставка которого всего на 45 коп. превосходил сумму, предложенную на прежнем торге. В результате Костромская губернская плата оставила статью за ним, округлив годовую аренду до 12 руб.

Уже в 1799 г. в Юрьевце существовал «купецкой герберх» 2-го номера. Герберг — это постоялый двор с трактиром, предназначенный для «чистой публики» из приезжающих в город торговцев, чиновников и дворян. Согласно положению «О гостиницах, ресторациях, кофейных домах, трактирах и харчевнях», утвержденному Государственным Советом в марте 1821 г., он получил наименование гостиницы. Трактир был открыт в своем собственном каменном доме крупнейшим юрьевецким торговцем Андреем Ивановичем Арешковым — он располагался по Георгиевской ул. на углу 25 кв. (близ Благовещенской площади). Здесь же находилась и «зимняя» гостиница, тогда как «летняя» располагалась в деревянном доме того же Арешкова у «ближнего» городского перевоза. Трактир Арешков держал сам, содержание же гостиницы оставлял доверенному человеку, который самостоятельно заключал контракт с городской Думой. В 1825 г. гостиницы содержал мещанин Федор Григорьевич Нашивочников, в 1826 и 1827 гг. — мещанин Степан Петрович Автамонов, в 1828 г. — Дмитрий Иванович Беляев. Летняя гостиница содержалась с апреля по сентябрь, на зиму она переезжала в дом на Георгиевской ул. Содержатель обязан был уплатить арендную сумму за гостиницу в городскую казну (в 1827 г. — 54 руб.), а также получить от градского головы «аттестат о беспорочном поведении». Согласно свидетельству, выдаваемому из Думы, арендатору дозволялось «содержание особых для найма покоев в разных отделениях, содержание стола, разумея тут как кушанье, так и разные к десерту употребляемые вещи и напитки, кои для надобностей жительствующих в домах сих, или посещающих оные нужны быть могут». Спектр напитков был чрезвычайно широк — от «всякого рода» алкоголя, включая иностранные вина и водки, до «кофе, чая и шоколада». Торговля «неблагородным» простым хлебным вином в заведении запрещалась. Гостиницу могли посещать исключительно «люди в пристойной одежде и наружной благовидности», солдатам и «людям в ливрее» вход сюда был заказан. Запрещались также любые азартные игры (кроме бильярда), музыка, пения и пляски.

В декабре 1829 г. окончился 4-летний срок содержания Арешковым трактира. Думе требовалось произвести торги на сдачу этой оброчной статьи новому арендатору. Были назначены сроки (15, 21 и 25 октября), произведены публикации, но на торги так никто и не явился. На исходе октября 1829 г. Арешков объявил, что от содержания трактира отказывается — он предлагал это заведение закрыть или передать другим. Вместо этого он 17 декабря 1829 г. заявил, что желает содержать в своем доме на Георгиевской ул. гостиницу за 100 руб. в год. А с марта 1831 г. Арешков получил на содержание и гостиницу при перевозе в собственном деревянном доме «из платежа в градские доходы акциза 50 руб.». Между тем костромской губернатор А.Г. Приклонский озаботился увеличением городских доходов, вследствие чего от него 9 июля 1836 г. поступило предложение о строительстве общественного дома, в котором должны были располагаться гостиница и трактир. Юрьевецкие граждане рассмотрели присланные им план и смету на постройку дома на общем собрании 29 июля 1836 г. Одноэтажное каменное здание размером 19,2 на 12,8 м планировалось построить в 24 кв., рядом с гостиницей Арешкова. «Приняв во уважение», что оно может приносить городу значительный доход, было решено произвести постройку по составленной Думой смете в 8353 руб. Сумму это должно было собрать общество «распределив оную по мере платимых купцами и мещанами в казну податей». К этому времени юрьевецкое купечество пополнилось значительным числом ивановцев, «перечислившихся» в местное купечество из Шуи, где городское и общество донимало их дополнительными налогами, а чиновники — просьбами о подношениях. Им требовалась хорошая гостиница, поскольку никто из них недвижимостью в Юрьевце так и не обзавелся. Цитированный приговор первыми подписали родоначальники самой известной ивановской фабрикантской династии — Петр и Никон Мефодьевичи Гарелины.

Уже месяц спустя отыскался потенциальный содержатель гостиницы — мещанин Степан Алексеевич Винокуров 5 августа 1836 г. в помещении Думы дал подписку об обязательстве ежегодно вносить за гостиницу в городскую казну 600 руб. «с тем, чтобы кроме сей гостиницы прочих трактирных заведений никому не держать, исключая ныне существующей временной на ближнем перевозе». Между тем к работе над проектом гостиницы и сметой был привлечен знаменитый санкт-петербургский архитектор, итальянец Д.И. Висконти (1772-1838), а также костромской губернский архитектор М.М. Преве. В гостинице планировалось устроить кухню, буфетную, бильярдную и несколько гостиничных покоев. Новая смета потянула на 19,2 тыс. руб. и в мае 1837 г. была передана в Комиссию проектов и смет, учрежденную при Главном управлении путей сообщения. Комиссия приняла решение, что «проект в общем виде составлен правильно» и одобрила его с некоторыми изменениями. Кроме того, комиссия замечала, что в проекте не обозначен двор гостиничного дома и «необходимые службы»: кладовая, сарай, ледник и отхожие места. Смету она несколько сократила — до 18,2 тыс. руб. На исходе августа 1837 г. постройку гостиницы санкционировал в Комитете министров сам император Николай I, а 25 сентября 1837 г. на пароходе «Северная звезда» он утвердил и план проекта. О столь значительном изменении сметы костромской губернатор сообщил в Юрьевец в июне 1837 г. Тем не менее, горожане на общем собрании 12 июля 1837 г. решили от постройки не отказываться, предоставив произвести ее Думе «по ее хозяйственному распоряжению и дачею обществу отчета в издержках». Строительство возглавил градской голова Егор Ефимович Безпалов. Уже 23 марта 1838 г. Дума доносила, что большая часть построек окончена. Кроме самого каменного дома, были возведены ледник с амбаром, кладовая, сарай, ворота, а также забор вокруг двора. Оставалось лишь оштукатурить стены, покрасить крышу, вставить окна и двери. Строительство было окончено к лету, а 27 августа 1838 г. губернский архитектор лично осмотрел новый дом. Оказалось, что постройка произведена согласно плану «с должною прочностью из материалов хорошего качества», причем затрачено на нее было всего 8023,5 руб. — даже меньше сметы, составленной Думой в 1836 г. Безпалов получил благодарность за «усердие и верность в соблюдении общественных денег».

Торги на сдачу гостиницы были проведены 12 и 16 сентября 1838 г. В первых торгах приняли участие тот самый С.А. Винокуров, который два года назад дал обязательство арендовать гостиницу за 600 руб., а также мещанин Василий Самсонович Муравьев. Этот этап выиграл Винокуров, предложив за аренду 605 руб. Однако на «переторжку» явился многолетний владелец гостиницы А.И. Арешков, легко выигравший торги у Муравьева, предложив за годовую аренду 620 руб. Гостиница принималась им по описи 1 января 1839 г. и сдавалась спустя три года. Сумма платилась двумя половинами заранее — в январе и июне текущего года. Между тем еще в 1835 г. в общественное здание была переведена гостиница на перевозе — для нее был отведен дом с ледником в 41 квартале. Первым ее арендатором стал С.А. Винокуров, получивший гостиницу на три года с платой 200 руб. в год. В 1838 г. претендентами на новый срок аренды стали С.А. Винокуров и В.С. Муравьев, которые на горячих торгах 12 сентября 1838 г., начав с 200 руб., довели сумму до 250 руб. В этом противостоянии победил Муравьев, однако спустя четыре дня на «переторжку» он уже не явился. В ней приняли участие С.А. Винокуров, С.Д. Шапошников И.П. Бахорев и конечно, А.И. Арешков. В результате гостиница на перевозе досталась Винокурову на три года за 305 руб. в год. Торговля в этой гостинице производилась с 27 марта до закрытия навигации на Волге. Дума обязывалась в 1839 г. устроить в гостинице печь и «исправить некоторые поправки» на сумму не выше 25 руб.

Проиграв торги 1838 г. главный претендент на «гостиничный бизнес» в Юрьевце В.С. Муравьев на этом не успокоился. В 1840 г. ему удалось добиться сдачи в аренду обоих общественных домов (каменного в 25 кв. и деревянного в 41 кв.), в которых он устроил трактирные заведения. На следующий год он оставил в аренде только каменный дом, где на этот раз содержал гостиницу. Новые торги на сдачу содержания гостиницы и трактира в Юрьевце прошли в конце 1841 г. Муравьев хотел получить на четыре года в содержание общественный каменный дом и вновь открыть в нем вместо гостиницы трактир. Он выиграл торги, посулив уплачивать за него 1200 руб. в год. Второй же дом деревянный дом при перевозе после «переторжки» остался за Т.Ф. Костюриным за 416 руб. в год. Однако с этим результатом оказался не согласен городской голова А.И. Арешков. Он соглашался получить в аренду сразу два дома для гостиниц, а также открыть новый трактир в собственном доме на Георгиевской ул. При этом формальным хозяином формальным хозяином всех трех заведений выступал зять Арешкова, проживавший с ним в одном доме — Иван Терентьевич Дружинин. Он получил право на аренду каменного общественного дома за 525 руб., деревянного на перевозе — за 416 руб., а трактира в доме Арешкова — за 402,5 руб. Соответствующий контракт был заключен 19 декабря 1841 г. Все это вызвало возмущение Муравьева, который просил сдать ему каменный дом под трактир с условием запрещения других трактиров в городе. Но его просьба на заседании Думы 18 февраля 1842 г. была отклонена. Столь ожесточенная борьба за содержание трактира и гостиницы привела к тому, что сдавались оба общественных дома, предназначенных для этих целей, только на один год. В 1844 г. вожделенный каменный дом для трактира вновь получил В.С. Муравьев. Он имел право держать в нем два бильярда, а также торговать «кушаньями и питьями из свежих припасов». В трактире продавался любой алкоголь, за исключением «простого хлебного вина» — виноградные вина, водки иностранные и красные «всякого рода», ликеры, пунш, ром, пиво, «полпиво», портер и легкий мед. Кроме того, в трактире подавался чай, кофе и курительный табак. Гостиница в городе осталась одна — на перевозе. В 1846 г. ее получил на содержание тамбовский мещанин Михаил Григорьевич Гальцов.

В следующем году новый конкурент одолел и Муравьева — он получил каменный дом в 24 кв., устроив в нем трактир. На следующий год соперником Гальцова на торгах стал мещанин Петр Евстигнеевич Ситников. После двукратной «переторжки» 25 и 29 октября 1847 г. стоимость аренды возросла со 160 до 240 руб. Торги выиграл Гальцов, обозначив окончательную сумму аренды в 250 руб., что было менее прежней ставки сразу на 93 руб. 15 коп. Дума пыталась уговорить Гальцова увеличить аренду, но тот отказывался «вследствие незначительной торговли в трактире». Губернское правление через газету дважды призывало желающих на новую «переторжку» 18 декабря 1847 г. Но желающих на нее так и не явилось. Очередным объявлением Думы приглашала всех желающих на торг 21 января 1848 г. Но их вновь не оказалось, кроме нынешнего арендатора. Он объяснил, что упадок в трактирной торговле вызван критическим состоянием здания, требовавшего немедленного ремонта. Исправления требовали рамы, двери, полы, потолки, крыльцо и печи, в противном случае строению в ближайшее время грозила опасность разрушения. Тогда была выдвинута идея о переводе трактира в другой дом. Однако 23 апреля 1848 г. прибывшие на торг горожане от этого отказалась: на Благовещенской площади удобного дома для найма не имелось, а в отдаленных дома открывать его было бесполезно «по малолюдству жителей». Было решено сдать под трактир каменный дом с тем, чтобы ремонт в нем был произведен на средства города. Соперником Гальцова выступил Муравьев, но вновь проиграл. Сумма аренды при этом так и не увеличилась, составив 251 руб. Правда, Гальцов обязывался на время ремонта освободить дом без сбавки откупной суммы.

Опись трактира, сделанная 15 апреля 1849 г. гласным Думы А.Г. Суховым, дает исчерпывающее описание одного из первых общественных зданий г. Юрьевца. Дом размером 21,3 на 15 м имел 7 комнат: буфетную, кухню, пять залов и чулан. Один из залов («заднее зало») был небольшой комнатой без печи в двумя окошками. В большом «наугольном» зале имелось 7 окошек и «голландка», а в трех залах на правой стороне дома — 2 печи и 11 окошек. В буфетной располагался деревянный буфет и пять полок за ним, в кухне — печь и «очаг с плитой чугунной о трех конфорках, вокруг оного снизу и сверху обложены полосы железные с подставкою», а также три полки и лавки для посуды. В доме имелось два крыльца — парадное, обшитое тесом и украшенное двумя столбами с фонарями. Над ним был устроен зонтик для слива воды, а по сторонам железные трубы. «Черное» крыльцо всех этих излишеств не имело, рядом с ним располагалось «ретирадное место» с тремя дверями. К дому был пристроен двор, в котором был сарай с двумя отделениями — в первом располагался «ледник», второе использовалось «для складки дров». Дом действительно находился в ужасном состоянии. Снаружи его «щекотурыка и кирпич местами отвалились и отбелка известкою довольно потемнела». Внутри в кухне «пол местами обвалился и обветшал до того, что в починку не годен», на печи были заметны трещины, в других комнатах печки «местами расщелились», большинство стекол в окнах были «складными». Полы во всем доме либо «угрожали падением», либо «довольно замечательно обнизли». Словом, «трактирному» дому непременно требовался ремонт. Продолжение следует….